Где ты, зритель?
Долгожданный фильм «Где ты, Адам?» уже видели многие. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей разговор с одним из его создателей, протодиаконом Александром Плиской.
– «Где ты, Адам?» наконец-то дошел до украинского зрителя: его показы сейчас проходят во многих городах нашей страны. Фильм стал событием церковной и культурной жизни года. О нем говорят, его смотрят. Все ли задуманное оправдалось?
– Все оправдалось, кроме одного. Была надежда, что гораздо больше людей будут участвовать в этом проекте света и добра, отзываться всем сердцем. Ожидали большего интереса в обществе к фильму. Удивление и некоторое разочарование вызывают даже близкие люди, которые не пошли в кинотеатр и прямо отвечают, что ждут фильм в интернете. Могу сравнить их с теми, кто предпочитает детей знакомить с Рембрандтом с помощью репродукции в журнале. Я искренне уверен, что необходимо пожертвовать время, выделить для себя пространство, найти средства, чтобы хоть раз в жизни сводить ребенка в Эрмитаж. Ведь такое часто бывает, когда люди живут в городах с прекрасными музеями, но смотрят картины в журналах, в сети.
Распространенный вопрос – «где можно глянуть в интернете?». Мы, как авторы, хотим, чтобы люди не просто просмотрели видеоряд и подчерпнули некую информацию. Наш фильм – это погружение в атмосферу и живое общение с героями картины. Мы желаем, чтобы зритель увидел эту живую картину, почувствовал ее атмосферу, а для этого нужна правильная площадка.
Мы считаем, что молиться нужно в храме, слушать музыку – живую, атмосферный фильм смотреть – в кинотеатре. Для всего должно быть правильное место, форма и пространство.
Фильм действительно стал событием для многих: человек церковный прикоснулся к источнику живой афонской веры, человек культурный – получил эстетическое наслаждение. Человек, ищущий свет, очень надеемся, нашел в этом фильме то, что он искал. Передо мной изначально стояла задача, чтобы наш фильм не был ограничен каким-либо религиозными, национальными или политическими контекстами, и поэтому каждый человек, в каком бы состоянии он ни находился, найдет в этом фильме что-то свое, важное, искомое. И это важная победа в реализации такого замысла.
– Нежелание идти в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм на большом экране – это какой-то феномен последних лет или просто лень?
– Я бы так не сказал. Дело в том, что мы живем в очень сложном мире и жители мегаполисов лишены созерцания и тишины. Мы не видим закатов и рассветов, утренней росы на лугу близ речки, не слышим звуков леса, не слышим жаворонков, взлетающих стаей в поле. Городской человек все время в спешке и мало чем его можно удивить (хотя мы и не ставили такой задачи). И когда люди слышат о фильме про Афон и монахах, то говорят, – что мы там увидим нового?
Люди привыкли к однотипному изложению материала, и у людей уже есть аллергия к любой моралистике. Вокруг нас и в самих нас очень много шума, чего нет в природе. Шум, присущий мегаполису, ныне звучит и в человеческой душе. Вокруг нас много всякого информационного шума, информация поступает со всех сторон из СМИ, гаджетов и др. В церковном обществе также очень много шума, он может выражаться в разнообразной литературе, которой сейчас с избытком, в публикациях, фильмах. Все привыкли, что ничего такого особенного не может быть, и поэтому я спокойно к этому отношусь.
Мы желаем, чтобы зритель увидел эту живую картину, почувствовал ее атмосферу, а для этого нужна правильная площадка.
– Показ документального фильма на большом экране – не частое явление для нынешнего времени. Вы верили, что ваш фильм все таки будет идти в кинотеатрах?
– Я скажу больше: в то, что появится этот фильм, не верил никто, кроме меня. Для образного понимания ситуации – я был словно человек, размахивающий мечом в одиночестве посреди поля. Первым человеком, поверившим в проект, был режиссер и оператор фильма Александр Запорощенко, с которым мы отправились вдвоем на Афон.
Может, такое утверждение будет нескромным, но то, что сейчас фильм идет в кинотеатрах – является моей личной победой и большой милостью Господа ко мне. Это невероятное событие. Никто не верил, что картина будет представлена в официальной программе на двух серьезнейших кинофестивалях: Таллинском (PÖFF) и Краковском фестивале документального кино. Все это фестивали класса А, и входят в 15 лучших кинофестивалей мира. Кинопрокат стоил колоссальных усилий. Я и сейчас нахожусь еще в очень жестком режиме.
– Уже можно подвести определенные итоги проката фильма. Какие они на Ваш взгляд?
– Коммерческий – минусовый, однозначно. Относительно Украины, было понятно изначально, что со стороны коммерции это проигрышная ситуация. Планировалось осуществить хотя бы несколько кинопоказов. Поэтому в этом случае мы спокойны, хотя в фильм были вложены личные средства. При этом обидно слышать какие-то обвинения в коммерции. Ну, общество оно такое, человек на диване всегда обо всем знает, во всем разбирается лучше любого специалиста.
– Название фильма очень емкое, цепляющее. Во-первых, это слова Бога, а во-вторых, это обращение к каждому в лице Адама. Как было выбрано название? Оно родилось до начала съемок и послужило развитию сценария фильма или же название появилось уже по завершению процесса?
– Изначально была только идея, появившаяся в 2008 году после знакомства с насельниками монастыря Дохиар. Тогда родилась идея оставить в истории человечества атмосферу монастыря и того периода. При общении с монахами у меня всплывали образы Киево-Печерского патерика, и я практически всем монахам дал прозвища: Трудолюбивый, Молчаливый и т.д. Меня невероятно поражало жертвенное начало в них, самоотречение, жертвенность ради поиска Бога и поиска себя в пространстве бытия. И все – через любовь к ближнему, выражаясь евангельским языком, а по простому – через любовь к тому человеку, кто находится рядом с тобой каждый день и каждую минуту.
Названием фильма мы ничего особенного не хотели сказать. Оно, скорее, отражает главных героев. Разумеется, что в названии прослеживается библейский контекст, но если посмотреть на другие религиозные течения, то этот вопрос звучит в иных преломлениях. Но тема Адама во многих религиях присутствует: Бог ищет человека, а человек – Бога. Это вопрос человеческой истории, на который никто до сих пор не смог ответить и все остается предметом веры.
Мы сделали это потому, что мы не могли этого не сделать.
Название родилось в глубине сердца Александра Запорощенко, когда он приехал в первую экспедицию и увидел Афон, и этих людей. Они поразили его тем, что отреклись от всего присущего обычным людям: от брака, от обычного уклада жизни в миру, тем, что приносят себя в жертву ради встречи с Творцом лицом к лицу, хотят обнять и поговорить с Ним. Не прячутся, как это делал Адам после грехопадения, а наоборот, выходят навстречу Богу.
Ни само название, ни сам фильм никаких идей и задач не осуществлял, кроме одной – предоставить зрителю свободу и радость самому увидеть героев, и с ними пообщаться. Мы уважаем территорию зрителя и оставляем его наедине со своим восприятием увиденного. Сильно за это переживали, но чудесным образом это получилось, и в первую очередь, благодаря самим героям фильма. Я наблюдал у них глубочайшее уважение к ближнему, чему мне хотелось бы научиться.
Никаких навязчивых нравственных установок, никакого морализаторства в фильме нет абсолютно. Этот фильм – из жизни, о жизни, сама жизнь. Здесь не было поиска предмета съемок, темы, сюжетов, чтобы самоутвердиться, реализоваться, заработать деньги. Ни один съемочный день не был оплачен, ни работа продюсера, режиссера. Мы сделали это потому, что мы не могли этого не сделать. И уже зрители в своих отзывах могут поделиться, чему фильм учит, что открывает, к чему ведет и на что вдохновляет. Все преломляется в каждом человеческом сердце индивидуально.
– Почему для съемок был выбран именно монастырь Дохиар? Что есть такого в Дохиаре, чего нет в других обителях Афона?
– Господь привел меня в Дохиар в 2005 г., я приехал в обитель по приглашению игумена монастыря, ныне покойного архимандрита Григория (Зумиса). Почему я согласился приехать, не знаю. У меня есть супруга, я служу в Киеве и вдруг – уехать на полгода… Возможно, Господь привел меня туда, как некого летописца, чтобы это сохранить для истории человечества. Ведь это исторический срез того Дохиара, который был при игумене Григории, и на самом деле, это было удивительно.
Вот Вы спросили, что такого есть там, чего нет в других обителях? Чтобы было понятно, я приведу пример из монастырского уклада и образа жизни.
Любой монах в Дохиаре, даже не умеющий петь, может присоединиться на службе к певчим и его не прогонят, не сделают замечания. Подойти подпевать может даже приезжий, кто даже и в ноты не попадает. А вы знаете, как люди со слухом чувствительно относятся к фальшивым звукам, я сам поющий человек, и это очень мешает. Такого терпения и любви к людям я не видел не только на Афоне, но вообще нигде. И в этом весь Дохиар.
Фильм говорит о свободе и уважении – убери руки от ближнего и дай ему свое сердце!
– Основная часть зрителей фильма пренадлежат к церковной среде. Насколько удалось привлечь людей нецерковных к просмотру ленты, была ли реклама фильма?
– Мы делали фильм для всех и такой задачи, чтобы специально привлечь кого-то, перед собой не ставили. Как сказал один церковный иерарх, нам удалось создать «фильм без ворот», т.е. без ограничений, он для всех, вне зависимости от политических и религиозных взглядов. Мы не разделяли, верующий человек или нет, поэтому не было и нет для нас понятия «церковный» и «нецерковный» зритель.
Конечно, логично было предположить, что фильм будет интересен, в первую очередь, людям религиозным. Но интерес он вызывает не только у православных людей, он интересен любому человеку, который находит в себе мужество заглядывать в глубины своей души и открыто смотреть в глаза другому человеку. Без всякого апологетизма и поиска оправданий себя. Фильм говорит о свободе и уважении – убери руки от ближнего и дай ему свое сердце!
Смогли ли мы оповестить общество в достаточной мере? Нет. Мы это сделали настолько, насколько это было в наших силах. И фильм теперь живет своей жизнью.
– Снимать фильм – тяжелый труд. Результат покрывает потраченные усилия и вложенную в фильм часть жизни? Это приносит больше вдохновение или усталость?
– Мы все делали с большой радостью. Усталость физическая есть, есть сложности, но мы совершенно не расстроены обстоятельствами. Рады тому, что всё состоялось и готовы отправиться в этот путь вновь.
– Уход от голоса за кадром, сознательный выбор в формате такого фильма?
– Голос за кадром мешает услышать все эмоции, которые есть в речах, сказанные героями. Просто мы в силу своей шумности, живущей в нас и вокруг, не можем слышать Господа. Он, отчасти, именно за-за этого, и не говорит с нами напрямую. Мы создаем такие шумовые помехи, что и сами не слышим, и ближний возле нас не слышит Бога.
Люди привыкли слышать какую-то информацию и не понимают, что речь, как таковая она и есть музыка, в ней слышна глубина человеческой души говорящего. Мы старались уйти от лишнего наслоения, чтобы дать прозучать голосам героев, чтобы не нарушить атмосферу.
– Что было самым сложным в работе?
– Остановиться в окончательной версии. Отобрать из 200-часового материала 80 минут и сказать «стоп, мы больше ничего не меняем».
– Для многих это просто познавательный фильм, для Вас это часть жизнь в монастыре Дохиар. На сколько, на Ваш взгляд, удалось передать монашескую жизнь в фильме по десятибалльной системе?
– На 12 баллов.
– Карантин помешал проекту или в каком-то смысле наоборот, создал почву для переосмысления, экзистенциальным переживаниям в современном человеке?
– Пандемия и, собственно, карантин принесли столько несчастья людям, столько вокруг потрясений, физических, психологических, финансовых, что тема приостановки нашего проекта и мысль о том, что показ фильма претерпит какие-то изменения, нас вообще уже не тревожила. Переживания были за людей, поэтому мы спокойно относились к проблемам, сопутствующим работе над фильмом. Мы знали, что все состоится. Пусть даже и без показов в кинотеатрах. Конечно, было бы очень больно, если наши усилия стали бы напрасными. А усилия были приложены, действительно, немалые. Например, мы по второму разу переделали звук в формате Dolby Digita 5.1 и это тоже были финансовые дополнительные расходы…
Мы уже работаем над новым проектом: о человеке, о человеческое сердце.
– Кстати, каков был бюджет фильма? Были какие-то гранты или госфинансирование?
– Денег не было, и нет! (ред., – смеется). Кто-то помог оплатить авиаперелет, кто-то сделал скидку за работу, за аренду недостающей техники, кто-то оплатил тираж и напечатал больше афиш, кто-то помог молитвой, кто-то добрым словом, кто-то пожурил, кто-то оплатил завтрак. Было много расходов за несколько съемочных экспедиций. И что самое удивительное, эти помогающие нам «кто-то» абсолютно не слышали о монашестве. В большинстве своем это были люди, далекие от церковной темы и церковного контекста, но всех их в нужное время приводил к нам Господь. Также и переводчики фильма, редакторы, звуковой дизайнер, композитор. Над проектом работало много и церковных людей. Фильм в этом смысле можно назвать мозаикой, и мы не можем приписать его только себе. Фильм – победа всех нас, кто каким-либо образом в нем поучаствовал, победа в том, что смогли создать и осуществить этот проект и сделать вклад в общечеловеческое наследие.
– Планируется ли в будущем новый совместный проект с режиссером и оператором фильма?
– Мы уже работаем над новым проектом: о человеке, о человеческом сердце. В этот раз история будет не о монахах. Это такой же настоящий, искренний, подлинный проект. Проект, который мы не искали специально.
– Благодарю за беседу, отец Александр. Желаю творческого вдохновения и реализации задуманного!
– Спасибо. Приглашаю всех в кинотеатры многих наших городов, чтобы посмотреть этот удивительный фильм.
Беседовал Андрей Герман
