VII Вселенский Собор. Часть 1. Торжество иконоборчества

Изучая исторические события той эпохи, нельзя не провести параллелей с нашим временем. Некоторые черты иконоборческих гонений и нынешних гонений на Украинскую Православную Церковь очень сходны. Опять же, во времена  VII  Вселенского Собора и иконоборчество, как, впрочем ,и иконопочитание, более всех религиозных учений подверглись крайней политизации. Как писал премудрый Соломон: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл 1:9).

Религиозные предпосылки иконоборчества

С самого рождения Церкви Христовой в ней находились как сторонники иконопочитания, так и его противники. В иудейской среде, из которой вышли первые христиане, существовал запрет на изображения истинного Бога, а изображения и статуи языческих богов подпадали под вторую заповедь: не сотвори себе кумира. И, безусловно, эти много веков существовавшие запреты и правила сильно влияли на первых христиан.

Это не значит, что христиане с самого начала отвергали возможность изображения Иисуса Христа, Богородицы и святых, но относились к этому весьма осторожно. Да и само положение Церкви, существовавшей полулегально и часто подвергавшейся различным гонениям, не располагало к расцвету иконописи.

С самых древних времен христиане изображали: крест в различных вариациях, корабль, рыбу, голубя и другие символы Христа и христианства. Реже – лики Христа, Божией Матери и святых.

По преданию, первые иконы Пресвятой Богородицы были написаны в середине I века. Самые ранние известные нам документальные упоминания о почитании икон, а также самые ранние настенные иконописные изображения датируются II в.

В III столетии обычай изображать не только их, но и различные сцены из библейской истории, а также мученические подвиги был уже довольно распространенным. В IV веке и позже святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Феодорит Киррский, Григорий Нисский и другие упоминают о подобных изображениях как от чем-то совершенно привычном и давно принятом. Но вместе с тем некоторые известные иерархи тех времен выступали против икон, аргументируя это невозможностью изобразить Божественное материальным способом.

Например, когда сестра императора Константина Великого Констанция пожелала иметь икону Христа, Евсевий Кесарийский написал ей: «…мы научены, что и плоть его растворена славой Божества, и смертное поглощено жизнью... Итак, кто же в состоянии изобразить мертвыми и бездушными красками и тенями издающий сияние и испускающий блистающие лучи свет славы и достоинства Его?»

Известны письменные памятники в защиту икон, а это означает, что были и те, кто боролся с ними.

Монофизитство, которое было довольно распространено на Востоке, по своей природе тяготело к отрицанию возможности изображать Христа. Ведь монофизиты учили, что во Христе Божественная природа поглотила человеческую, а значит, не следует и изображать Христа в человеческом образе.

Но отрицание самой возможности изображать Божество или даже Его проявления в тварном мире было не самой главной проблемой. С богословскими заблуждениями можно было бороться при помощи богословских же аргументов. Гораздо более серьезной проблемой было злоупотребление иконопочитанием, по сути, языческое отношение к иконам и священным изображениям.

Широкие народные массы, влившиеся в Церковь после того, как она стала государственной, принесли с собой и это языческое понимание того, что есть икона и в каких формах допустимо почитание икон. Не только простой народ, но и высшие слои общества зачастую относились к иконам как к самостоятельным сакральным предметам, проще говоря, как к идолам.

Доходило до абсурда. Иконы брались в восприемники детей при крещении, на иконы клали Святые Таинства Тела и Крови Христовой и только потом причащались.

Некоторые священники служили литургию на иконах вместо престола, и это не оттого, что не было возможности служить на престоле, а из-за ложного почитания икон. Иные священники соскабливали с икон краски и добавляли их в Чашу со Святыми Тайнами. Люди побогаче жертвовали в храм какую-либо икону и только ей оказывали почитание, игнорируя другие иконы. Возникало отношение к иконам по языческому типу: «наша икона» – «не наша икона».

Подобное понимание, к сожалению, не изжито до сих пор. Вот две фразы: «Казанская икона Божие Матери» и «Икона Казанской Божией Матери». Если вы не увидели разницы, вам следует более глубоко познакомиться с тем, что есть истинное иконопочитание.

Все это создавало предпосылки для возникновения иконоборчества. Из совершенно необходимого и оправданного исправления неправильного языческого иконопочитания очень легко было скатиться в отрицание икон как таковых и в борьбу уже со всяким иконопочитанием, правильным или неправильным. А когда подобного требовала политическая ситуация, то и гонения на иконы становились неотвратимыми.

Политические предпосылки иконоборчества

В конце VII века появился ислам и сразу же показал свою политическую и военную мощь. Византийская империя получила еще одну очень серьезную угрозу своему существованию. Ислам весьма враждебно относился не только к иконам, но и к любым изображениям людей. Это вызвало, с одной стороны, обострение споров внутри Церкви о том, правомерно или нет изображать Господа и святых, а с другой стороны, желание византийских властей путем отказа от иконопочитания задобрить если не самих мусульман, то те народы, которые раздумывали о присоединении к нему.

Так, в который раз в истории Церкви, Православие приносилось в жертву политической выгоде. За отказ от истинного вероучения власти надеялись получить политические дивиденды. Хотя та же история говорит, что подобная торговля никогда не бывает выгодной, даже в житейском смысле, не говоря уже о вечности.

Но не следует думать, что власти сплошь поступали глупо и безрассудно. Парадокс заключается в том, что часто гонители Церкви оказывались довольно мудрыми правителями, эффективными менеджерами (как мы бы сейчас сказали), защитниками государства, гуманными законодателями и так далее. Они много хорошего и правильного делали для своего народа и государства. Но вместе с тем гнали Церковь и в историю входили со знаком минус.

С другой стороны, в самой Церкви были большие нестроения и злоупотребления, которые угрожали самому существованию государства. Борьба с ними почти всегда перерастала в борьбу с Церковью и вероучением, как и в случае иконоборчества.

Когда Церковь из гонимой превратилась в государственную, она стала обрастать огромными материальными богатствами, стала одним из самых крупных землевладельцев в империи. Монашество, изначально возникшее из стремления людей уйти из мира и посвятить жизнь покаянию, превратилось в довольно комфортный и прибыльный образ жизни. Императоры и прочие богатые люди строили монастыри, жертвовали им большие суммы денег, окружали монахов (преимущественно старшую братию) почетом и позволяли им становиться влиятельными людьми в экономике и политике.

Зачастую именно это, а не желание «жития постнического» становилось стимулом для поступления в монастырь. Монашество умножилось количественно, но сколько среди них было монахов по духу?

Это одному Богу известно, но исторические памятники свидетельствуют, что монашествующих ради карьеры или сытой беспечной жизни было немало. Из-за большого количества монахов в государстве ощущался дефицит как рабочей силы, так и солдат для армии. Страдала защита государства от внешних угроз. Монашествующие порой занимали высокие государственные посты, причем результаты их деятельности зачастую были негативными, что проецировалось на Церковь и вызывало естественный протест в обществе.

Например, в 695 г. министром финансов стал некий авва Феодот, который ввел настолько несправедливые налоги и взимал их с такой жестокостью, что буквально через год, в 696 г., был убит чернью. В 715 г. главнокомандующим армией был назначен диакон собора Святой Софии некто Иоанн, который был убит солдатами, вероятно, неспроста. В заговоре против Юстиниана II в 696 г. главными лицами были два Константинопольских монаха.

И, как мы уже писали выше, стремление удалить из Церкви подобные нестроения превращалось в борьбу с самой Церковью и религиозностью как таковой. Стремление ограничить количество монахов и их влияние на политические дела превращалось в борьбу с самим монашеством. И поскольку иконопочитание в монашеской среде было глубоко и прочно укорененным явлением, то и борьба с монашеством подразумевала борьбу с иконопочитанием.

Можно сказать и так: иконоборчество было поднято на знамя борьбы с влиянием монахов и прочим «клерикализмом».

Император Лев Исавр

Лев III Исавр. Фото: wikipedia.org

В 717 г. византийским императором стал Лев III Исавр, родоначальник исаврийской династии. Родом он был или исавром, или армянином, выходцем из той местности, где иконоборческие настроения были широко распространены. Лев был узурпатором, отнявшим власть у безвольного императора Феодосия III. Впрочем, так оказывались на троне чуть ли не большинство византийских императоров.

Сразу же после своего воцарения Лев Исавр, по сути, спас империю от масштабного нашествия арабов. По мнению некоторых историков, если бы не он, то Константинополь оказался бы под властью мусульман на 700 лет раньше, чем это произошло в реальности (имеется в виду завоевание Константинополя турками в 1453 г.)

В дальнейшем арабы периодически нападали на Византию, но без особых успехов, а в 740 г. Лев Исавр разгромил их уже кардинально в битве при Акроиносом.

За годы своего правления Лев реорганизовал старую армию, сделав ее более современной и эффективной, провел необходимые экономические реформы и, если бы не иконоборчество, вошел бы в историю как выдающийся император, а то и был бы причислен к лику святых (греки это весьма любят).

Но он начал гонение против икон и в итоге, несмотря на все свои заслуги перед империей, получил вот такую оценку со стороны Церкви: «Первому злейшему иконоборцу, паче же христоборцу, зверю зловредному, прельщенному от двух псов евреев, демонскому слуге, богопротивному ратнику Божия Церкве, мучителю, а не царю, Льву Исавренину и его лжепатриарху Анастасию, гонителю Христова стада, а не пастырю, и с таинники их – анафема!»

Своим подвигом в деле спасения империи от арабов Лев III заработал себе авторитет как внутри государства, так и вне его. И свои действия против иконопочитателей он проводил, опираясь на этот авторитет. Нынешний Президент Украины Владимир Зеленский также приобрел большой авторитет своей смелостью, когда не покинул Киев несмотря на реальную угрозу жизни в первые дни войны, и стал главным символом несокрушимости украинского народа перед лицом врага. Но, как и в случае со Львом Исавром, он решил использовать свой авторитет против Церкви. Правда, византийский император решился на некоторые враждебные действия не сразу, а только на десятом году своего правления.

В 726 г. к северо-западу от о. Крит произошло извержение вулкана. Извержение было довольно мощным, в его результате образовался целый новый остров. Повод начать гонения на иконы был, конечно, за уши притянутый, но за неимением другого сгодился.

Аналогично нынешняя фаза гонений на УПЦ началась с безобидного пения богомольными женщинами «просыпается матушка Русь» в Киево-Печерской лавре. Лев Исавр собрал свой Тайный Совет (аналог СНБО) и объявил, что извержение вулкана – это гнев Божий за почитание икон, а значит, надо принимать меры.

Поначалу Лев повел дело довольно мягко, иконы не убирались, а всего лишь поднимались повыше в храмах, чтобы народ не прикладывался к ним. В храме Святой Софии иконы вообще не трогали во все время правления Льва. Однако серьезные столкновения не заставили себя ждать.

Власти решили убрать с ворот на дворцовой площади, называвшихся «Халкопратия», изображение Христа. Это был барельеф Спасителя, распятого на Кресте. Поскольку сам Крест иконоборцы почитали, то решили просто срубить топором барельеф. Но как только один из офицеров стал рубить изображение, возмущенная толпа стянула его с лестницы и забила насмерть вместе с несколькими солдатами. Власти не остались в долгу и казнили девять человек, в том числе и некоего инока Феодосия.

Этот случай стал известен на Западе, он побудил папу Григория II написать императору письмо в защиту икон, а также созвать в 727 г. Собор в Риме и осудить иконоборчество.

Против новой государственной политики иконоборчества выступал и Константинопольский патриарх Герман. В 729 г. император Лев Исавр пригласил к себе патриарха и попытался его по-дружески убедить перейти на сторону иконоборцев. Предстоятеля УПЦ Митрополита Онуфрия также, по слухам, пытались по-дружески уговорить присоединиться к ПЦУ. И в том и в другом случае последовал твердый отказ, правда, патриарх Герман не выдержал давления, сложил с себя сан и удалился на покой.

После него по указу императора на патриарший престол был возведен некий Анастасий, который уже давно высказывал желание стать патриархом. Анастасий долгое время был протосинкеллом (секретарем) патриарха Германа и знал всю внутреннюю кухню византийского двора. Помнится, у покойного Митрополита Владимира (Сабодана) также был секретарь…

Став патриархом, Анастасий сразу же издал циркулярное послание, в котором со стороны церковной власти дал отмашку на борьбу с иконами. Это послание приняли все Константинопольские епископы, но резко осудил римский папа Григорий II.

Он написал Анастасию, что он ему никакой не «брат и сослужитель», обличил его в ереси и под угрозой анафемы потребовал покаяния и возврата к православному учению. Не так давно глава ПЦУ набивался в «братья и сослужители» к новопоставленному Сербскому Патриарху Порфирию, но получил примерно такой же ответ. Кроме папы Григория II против гонения на иконы выступил высокопоставленный чиновник Дамасского калифа Иоанн Дамаскин, написавший «Три защитительных слова против порицающих святые иконы».

Константин Копроним и иконоборческий собор

В 741 г. император Лев III Исавр скончался, и его место занял его сын, Константин V Копроним (Гноетезный). Свое прозвище «копроним», что в переводе означает «говнюк», он получил по одной версии из-за того, что испражнился прямо в крещальной купели, а по другой – из-за своей патологической любви к лошадям, доходившей до того, что он обмазывался конским навозом и говорил всем, что это очень полезно для здоровья.

Его нравственный облик церковный историк А. Карташев описывает так:

«…никто не может отрицать его варварской жестокости и садизма в религиозных преследованиях и его личной развратности. Он был мужеложник, закончивший свои дни в злейшей гнилостной болезни. На оргиях Константина присутствовал (ради элемента кощунства) его собутыльник из сбросивших с себя сан монахов, некто с прозвищем της χαρας παπας – "веселый батька". При этом Константин, как и его отец, был весьма эффективным правителем, талантливым полководцем, имевшим огромный авторитет в войсках. При нем благосостояние империи и ее жителей значительно улучшилось. Но он был гораздо более кровавым гонителем Церкви, чем отец, и его историческая оценка такова: "Сего львоименного злого зверя (т.е. Льва III) сыну, второму иконоборцу, скверному от его рода тирану, а не царю, хульнику на Вышнего, ругателю церковному, окаянному человеку, глаголю Константину Гноетезному и с таинники его всеми – анафема"».

После восшествия на престол Константин V сразу же пережил попытку мятежа. Некто Артавазд, главнокомандующий византийскими войсками в Армении, захватил Константинополь во время отсутствия там Константина, объявил себя императором и правил почти два года. Он восстановил иконопочитание и тем самым вовлек иконоборцев и иконопочитателей в кровавые политические разборки между партиями в Константинополе. Отныне, если побеждала одна партия – иконопочитание восстанавливалось, если другая – гонения вспыхивали с еще большей силой.

Патриарх Анастасий, колебавшийся вместе с линией партии, тут же объявил Константина V еретиком и выступил за иконопочитание.

Но в 743 г. Константин вернулся и после недолгой осады захватил Константинополь. Артавазд и его сыновья были ослеплены и отправлены в заточение в монастыре Хора на окраине Константинополя. Патриарху Анастасию пришлось снова поменять свое мнение. Как ни странно, но он остался патриархом, правда, ему пришлось пройти через жуткое унижение. Его публично высекли, раздели догола и возили по ипподрому сидя задом наперед на осле. После такого унижения, которое через него проецировалось на всю Церковь, он стал еще более послушным орудием в руках Константина.

В 754 г. (по другим сведениям – в 753 г.) император Константин V созвал собор, который поспешил объявить Седьмым Вселенским. Это было вопиющей фикцией, поскольку на нем не было представителей ни Римской, ни Антиохийской, ни Александрийской, ни Иерусалимской Церквей, хотя количество епископов было немалым – 338 человек.

Собор проходил довольно долго, с 10 февраля по 8 августа. Он был ничем не примечательным, за исключением того, что на нем зачитывались заведомо подложные творения святых отцов. Итоговый орос собора был довольно длинным, но его суть сводилась к следующему:

«Под личиной христианства диавол ввел поклонение идолам, убедив своими лжемудрованиями христиан не отпадать от твари, но поклоняться ей, чтить ее и почитать тварь Богом под именем Христа. <…> Итак, будучи твердо наставлены из богодухновенных Писаний и отцов, а также утвердив свои ноги на камне божественного служения духом, все мы, облеченные саном священства, во имя Св. Троицы пришли к одному убеждению и единогласно определяем, что всякая икона, сделанная из какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Она чужда им и заслуживает презрения. <…> Никакой человек да не дерзает заниматься таким нечестивым и неблагоприличным делом. Если же кто-нибудь с этого времени дерзнет устроить икону или поклоняться ей или поставит ее в церкви или в собственном доме или же скрывать ее, таковой, если это будет епископ или пресвитер или диакон то да будет низложен, а если монах или мирянин, то да будет предан анафеме и да будет виновен и пред царскими законами, так как он противник Божиих предписаний и враг отеческих догматов».

После этого собора гонение на иконы и иконопочитателей стало массовым и кровавым. Историки сравнивают его с гонением Диоклетиана в начале IV века. Иконопочитателей мучили, убивали, отправляли в ссылку, лишали имущества.

А поскольку, как уже было сказано, в монашеской среде иконопочитание было очень прочным, то монахи наиболее сильно страдали во время этого гонения. Многие из них были зверски убиты, тысячи иноков и инокинь бежали за пределы империи. Даже в мусульманских странах они находились в большей безопасности, чем в «православной» Византии.

И все это делалось с благословения епископата Константинопольской Церкви и патриарха!

Очень показательным является мученичество известного в то время подвижника, святого Стефана Нового. Его и уговорами, и угрозами заставляли отречься от иконопочитания. Он отказался. Для начала его обвинили в том, что он произнес анафему на императора, а также в блудной связи с одной из своих духовных дочерей (прям как обвинения в содомии нынешнего епископа Ивано-Франковского).  Оба обвинения были явно ложными и не сработали.

Тогда прибегли к провокации. К святому Стефану подослали молодого чиновника Георгия, который припадал к его ногам и слезно просил постричь его в монашество. А в это время действовал запрет императора на монашеские постриги. Стефан поверил искренности юноши и постриг его. А через три дня Георгий торжественно пожаловался императору на Стефана за этот постриг.

Император придумал провести целое театральное представление «расстрижения» (чем не сегодняшняя провокация в кафедральном соборе Хмельницкого?) После этого император послал солдат, которые сожгли дотла монастырь святого Стефана и разогнали его учеников. Самого его два года мучили и в итоге забили камнями. Причем для этого освободили школьников от занятий и вывели их на улицы, чтобы те бросали камни в «страшного преступника» (это в стране, называвшей себя христианской!). Знакомо, правда?

В 775 г. Константин V Копроним умер от мучительной болезни, императором стал его сын Лев IV Хазар.

Продолжение в следующей публикации.