Смарагда Нежинская: чему может научить нас почти современная нам святая
3 мая Церковь отмечает память преподобной Смарагды Нежинской, новопрославленной святой, канонизированной УПЦ в 2014 году.
Сейчас и, скажем, лет так пятнадцать тому назад жития новомучеников и исповедников читались мною по-разному. Раньше было все понятно. Вот святой, мученик, весь облаченный в белый свет, обагренный яркой кровью. А вот его палачи, которые находятся где-то в тени, в серо-черной зоне. Их не видно, видны только их злобные глаза, сверкающие из темных адских закоулков. На протяжении всего жития взгляд читателя устремлен только на личность святого, на его подвиг, а все остальное – это только периферия.
Я не задумывался тогда о том, что мученик в своей собственной жизни видит не себя, а то, что происходит перед ним. Его-то взгляд смотрит как раз на тех, кто его мучит, кто пытает, кто на него клевещет, кто хочет причинить ему как можно больше боли. На них и на Бога. На Бога и на на них.
Теперь жизнь раскрыла передо мной совершенно иной ракурс, и меня больше интересует не то, что происходило с исповедниками снаружи, а то, что происходило у них внутри. Как они смотрели на своих палачей? Что чувствовали по отношению к ним? Как воспринимали их своим сердцем? Прощали? Ненавидели? Удивлялись их безумию? Пытались что-то доказать, вразумить?
Это не праздные вопросы.
Дело не только в том, что нам нужно быть по ту линию фронта, где светит Солнце Правды, а не там, где властвует тьма. Нужно еще понять, как пройти эти испытания так, чтобы тьма не зашла в нашу душу. Умом мы держимся за Бога, а душой − за кого?
Мы думаем, что тоже за Бога, но это может быть совсем не так. Это может кому-то показаться странным, но даже воюя на стороне Света, мы можем быть сынами дьявола и исполнять именно его злую волю.
Пускай каждый из нас ответит честно на вопрос, что я чувствую по отношению к тем людям, которые ведут себя подобно бесноватым в Киево-Печерской лавре? Что у меня происходит на сердце, когда я слышу богоборческие речи политиков, завернутые в обертку лукавства и лицемерия? Как я реагирую на всю ту сатанинскую желчь, которая льется сейчас на нас со средств массовой информации? Что я чувствовал, когда узнавал о том, как кто-то из богоборцев был вскоре наказан Богом (умер, заболел или попал в аварию)?
Вот где проходит главная линия нашей борьбы. Мало быть со Христом, нужно еще и быть, как Христос...
* * *
Родилась матушка Смарагда (в миру Иулиания) в 1858 году в Черниговской губернии (ныне село Макаровка Бобровицкого района Черниговской области) в бедной казацкой семье. Когда ей было семь лет, умер отец. Многодетная семья стала голодать. Мама, по совету священника, решила отдать дочь в училище для девочек-сирот. Состояние здоровья будущей воспитанницы училища было таким слабым, что она могла вскоре умереть. Поэтому вместе с девочкой в училище привезли и гробик для нее. Это было ее имущество. Но, к удивлению мамы, в училище дочка стала поправляться.
Вполне возможно, что переезд в училище – это была та развилка, с которой началась другая жизнь будущей святой. Останься она дома с мамой и семьей, скорее всего ее душа взошла бы на небо чистым листом младенца. Но выбор матери предопределил ей иную дорогу.
Не раз я слышал от святых людей, что в жизни каждого встречаются такие развилки. Одни из них ведут вниз, другие вверх. Судьба человека не предопределена, она состоит из тех выборов, которые человек делает сам.
В училище будущую подвижницу научили рисовать, вязать, петь, читать. В 1876 году она поступила на послушание в Введенский девичий монастырь г. Нежина, а позже приняла там постриг с именем Смарагда. Ее кротость, смирение, любовь к Богу и сестрам сразу же обратили на себя внимание настоятельницы монастыря. Несмотря на юный возраст, матушка становится сначала благочинной обители, а по прошествии многих лет послушания на должности благочинной, после смерти настоятельницы в 1914 году, она стала игуменьей.
На эту должность матушка Смарагда по своей скромности никак не хотела соглашаться, и приняла ее только после настойчивых просьб сестер и молитв перед местночтимой иконой Божией Матери. И здесь тоже хочется обратить внимание на весьма характерную деталь, которая показывает внутреннее состояние преподобной Смарагды.
Став игуменьей, она не стала переселяться в покои настоятельницы, а жила, как и прежде, в своей маленькой келье. Трудилась наравне со всеми. Питалась, одевалась, жила по тому же распорядку, что и остальные сестры обители. Т.е. ничем себя от других не отделяла и не выделялась. Может быть, это привычно для житийного чтения, но совсем не привычно для обыденной жизни как в то время, так и в нынешнее.
В дореволюционной России каждый церковный чиновник обязан был жить соответственно занимаемой должности, и такое поведение игуменьи было вызовом устоявшейся церковно-административной традиции. Но история повернулась таким образом, что эта традиция была разрушена накатившейся волной революционных погромов святых храмов и монастырей. Не миновала эта чаша и Введенскую обитель.
Нужно сказать, что монастырь каким-то чудесным образом еще довольно долго смог просуществовать, не смотря на бушующий пожар революционных изменений. Новая власть взялась за обитель только в 1922 году.
Смарагда была арестована во время проведения компании по изъятию церковных ценностей. Чекисты с игуменьей не церемонились. Пытали, били, да так, что в конце концов после очередного допроса посчитали, что она умерла от побоев.
Когда монахини обители привезли матушку Смарагду в монастырь, она чудесным образом ожила. Узнав об этом, чекисты снова забрали ее в тюрьму.
Мы не знаем досконально о том, действительно ли умерла матушка, а потом ее дух возвратился в тело. Или же она была в таком бессознательном состоянии после побоев, что палачи ошиблись, приняв ее за умершую. Как бы там ни было, эти события произвели в душе исповедницы огромные перемены. Она продолжала жить, но как бы заживо умершая. Собственно так, как и должен жить каждый монах. Телом находясь на земле, душою она уже была в небесных обителях.
Несмотря на отсутствие состава преступления, матушку Смарагду приговорили к трем годам лишения свободы. После отбытия срока заключения, она вернулась в монастырь. В 1927 году обитель закрыли окончательно, храмы и помещения отдали под склады, а монахинь изгнали. Восемьдесят насельниц Введенского монастыря, большинство из которых уже были очень преклонного возраста, оказались на улице, без жилья, денег, одежды и продуктов питания. По милости Божией им удалось на какое-то время поселиться в Козелецком Георгиевском монастыре.
Но недолго пришлось быть матушке Смарагде на свободе. В 1930 году ее снова арестовывают «за антисоветскую агитацию» и содержат под стражей в холодной камере с цементным полом, где не было возможности ни сесть, ни прилечь. На этот раз, в связи с отсутствием доказательств «преступной деятельности», матушку отпустили. Но здоровье игуменьи, и без того очень слабое, эти издевательства подорвали окончательно.
Современники вспоминали о матушке, как о земном ангеле. Несмотря на всю перенесенную боль, на множество болезней, она всегда оставалась кроткой, молчаливой, тихой, смиренной и молитвенной. Никто ни разу не слышал от нее слов ропота или проклятий в отношении большевиков.
Она не желала им ада, не говорила о том, что их дети будут мучаться и страдать. И это очень важный показатель. Можно было бы претерпеть все эти муки и не получить за них никакого венца, если бы она скатилась в зложелательство и ненависть по отношению к богоборцам. Но матушка имела правильное устроение души.
Это как раз то, чему нужно учиться и нам с вами. Потому, что мы подходим сейчас к той границе, когда события более чем столетней давности будут повторяться снова уже в нашей сегодняшней действительности.
Во время Второй мировой войны в 1941 году Введенский монастырь вновь был открыт. Но, уже в 1943 году его закрыли снова, и матушка вынуждена была переехать в Чернигов и поселиться недалеко от Троице-Ильинского женского монастыря. В беседах с сестрами, которые с ней подвизались, преподобная часто вспоминала о своей родной Введенской обители, говорила, что наступит время, когда монастыри и храмы откроют, а ее останки будут покоиться в Нежине, где прошла большая часть ее жизни. Все случилось именно так, как и предсказала преподобная Смарагда.
Скончалась она в 1945 году. Предвидя свою близкую кончину, матушка просила похоронить ее на монастырском кладбище, но чтобы гроб закапывали неглубоко, поскольку придется ее дважды переносить. Первое перезахоронение случилось в 1965 году, когда власти Чернигова приняли решение закрыть монастырское кладбище, а на его месте устроить парк. Тогда мощи преподобной были перенесены на другое кладбище. А в 2011 году состоялось второе перезахоронение ее останков уже на территории Нежинского Введенского монастыря.
В 2012 году Священным синодом УПЦ было принято решение о почитании матушки в лике местночтимых святых Нежинской епархии. А в 2014 году состоялось ее всеобщее прославление и Синод Украинской Православной Церкви внес имя преподобноисповедницы Смарагды (Онищенко) в месяцеслов УПЦ .
Преподобная мати Смарагдо, моли Бога о нас!
