Примат папы римского, или Почему католики неправы
25 декабря 1559 года кардинал Джованни Анджело Медичи был избран папой Римским и вошел в историю под именем Пий IV. Одним из самых известных его деяний стало доведение до завершения заседаний Тридентского собора (1545-1563 гг.).
В католической историографии данный собор известен также как XIX Вселенский и созывался в качестве средства противодействия движению Реформации.
Помимо своей основной цели собор принял ряд важных решений, таких как подтверждение внесения filioque в Никейский Символ веры, утверждение латинского перевода Библии, введение в нее второканонических книг, а также возвышение власти папы Римского. Таким образом, с середины XVI века авторитет понтифика окончательно становится выше авторитета соборов.
О примате папы мы слышим и говорим довольно часто, поэтому, особо не углубляясь в историю и догматику Католической церкви, хотелось бы сказать несколько слов на данную тему.
Папство изначально было явлением историческим. Мы знаем, что с конца IV столетия Римская империя распадается на Западную и Восточную. Хотя деление это носило достаточно условный характер и было принято уже историками Нового времени, но мы все-таки будем придерживаться его.
Постепенно Восточная империя становится Византией, Западная же просуществовала до 476 года, когда вождем варваров-наемников Одоакром последний император Ромул Августул был принужден к отречению от престола.
Одним из решающих факторов в формировании учения о непогрешимости римского епископа сыграл Великий раскол 1054 года избавивший папу от всякой внешней церковной зависимости.
В религиозной среде постепенно складывается ситуация согласно которой в Византийской империи, т.е. в одном государстве с одним императором, существует четыре основных христианских центра, а на западе остается и постепенно возвышается римский епископ. При этом мало того, что его власть была шире власти любого светского правителя, но еще и, в условиях падения Рима, папа стал ассоциироваться у населения с пресловутой «римскостью» и последнем центром некогда великой империи. В результате, папство из изначально чисто исторического явления стало закрепляться как явление религиозное, а впоследствии и догматическое.
Одним из решающих факторов в формировании учения о непогрешимости римского епископа сыграл Великий раскол 1054 года избавивший папу от всякой внешней церковной зависимости. Вскоре начался процесс консолидации западной Церкви вокруг римского престола, который утратил связь с соборным началом, сохранявшимся на Востоке.
Некоторое время ряд церквей как, например, Галльская или Ирландская сохраняли свою самостоятельность. Однако же последовавшие одно за другим исторические явления, такие как инквизиция, Реформация, Просвещение и т.п. привели к тому, что в христианской среде западных государств возникло устремление освободиться от самостоятельного осознанного духовного выбора и переложить бремя ответственности за него на римского первосвященника.
Дореволюционный богослов и церковный писатель Евгений Николаевич Успенский говорит, что закрепление догмата примата папы римского произошло благодаря трем факторам:
- формированию римской церковью различных вымыслов и легенд;
- возникновению мнимых церковно-канонических правил;
- изложению догматических оснований ложно опирающихся на Священное Писание.
Дабы не быть голословными, приведем некоторые примеры. Для того, чтобы обосновать первенство апостола Петра (а соответственно и папы римского как его приемника) перед другими учениками Христа католики чаще всего ссылаются на такие евангельские слова: «Ты – Петр, и на сем камне создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16,18). Но, к примеру, святитель Иоанн Златоуст говорит, что данная фраза Спасителя имеет отношение к апостолу Петру не как к человеку, но к его вере, т.е. Церковь будет построена на вере ученика Христова выразившейся в исповедании: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф.16:16).
Другим местом Священного Писания является ссылка на евангелиста Луку, который переедет слова Христа, опять же обращенные к апостолу Петру: «Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк. 22,32).
С позиции католика вроде бы все очевидно и понятно. Только вот святитель Феофилакт Болгарский указывает, что «утверждение братьев» будет возможно после того, как Петр оплачет грех своего отречения от Спасителя и явится примером покаяния для всех последующих поколений христиан: «Никто из верующих в Меня не будет отчаиваться, смотря на тебя, – как бы от лица Христа говорит святитель, – который, будучи апостолом, отрекся и, однако же, чрез покаяние снова получил свое прежнее значение среди всех апостолов».
Очевидно, что в словах Евгения Успенского нет какого-либо преувеличения, ведь приведенные слова Священного Писания истолковываются с позиции верховенства римского первосвященника, а не соборного святоотеческого предания.
Давайте теперь взглянем на титул Римского понтифика, являющийся достаточно красноречивым и хорошо отображает то положение, которое он занимает в западном христианстве. Итак, папа именуется «викарием Христа» и католический катехизис указывает нам, что понимать его следует не иначе как в значении «наместника Христа».
Далее – «верховный первосвященник Вселенской Церкви» – часть титула включающее в себя известное латинское наименование pontifex maximus. Интересно, что в свое время относилось оно к верховному жрецу Юпитера, а вот его усвоение христианскому епископу представляет собой некоторый парадокс. Слова «примас Италии, архиепископ и митрополит провинции Романии» означают первенствующего епископа Рима и окружающих его территорий, а «суверен государства-града Ватикана» – светского правителя соответствующей страны. Ну, и в самом конце читаем «раб рабов Божиих».
Если мы говорим о Церкви как о благодатном Теле Христовом, где главою является Спаситель, то для католиков папа – это единый монарх, концентрирующий в себе всю Церковь.
Если мы обратим внимание на титулы и обращения православных иерархов, то можем наткнуться на не менее вычурные формулировки, но проблема здесь кроется в том, что все они являются данью определенной исторической эпохе, и за ними не стоит никаких догматических определений.
Совсем по-другому у католиков. Для них титул папы – это выражение веры в богоустановленность власти римского понтифика и те благодатные преимущества, которыми он обладает. Давайте посмотрим, что об этот говорит официальный катехизис Католической церкви:
«Папа, епископ Римский и преемник святого Петра, есть постоянное и видимое начало и основа единства и епископов, и множества верных, ибо Римский первосвященник имеет над Церковью, в силу своей должности наместника Христа и пастыря всей Церкви, полную верховную и вселенскую власть, которую он вправе всегда свободно осуществлять».
Приведенная формулировка является следствием предшествующих ей догматических определений. Так, например, в постановлениях Первого Ватиканского собора 1870 года есть утверждение о том, что папе дается познание Истины лично, самостоятельно, фактически вне связи с Церковью. В общем-то эти определения были повторены Вторым Ватиканским собором 1962-1965 годов, в числе задач которого и было составление современного католического катехизиса.
Если мы говорим о Церкви как о благодатном Теле Христовом, где главою является Спаситель, то для католиков папа – это единый монарх, концентрирующий в себе всю Церковь. Он источник епископской власти, заменивший собой все церковное Тело. Критерием истины для католика является не Святой Дух, а голос понтифика звучащий с римского престола. Церковь для них – это юридический организм, в то время как власть папы воспринимается мистически, поэтому владыка Митрофан (Зноско-Боровский) делает вывод: «Грех папства в посягательстве на то, что принадлежит только Богу, что принадлежит Духу Святому, живущему в Церкви».
Нельзя не сказать, что на Втором Ватиканском соборе были положены неплохие начинания, заключающиеся в том, чтобы подчеркнуть не только достоинство понтифика, но и прочих епископов в особенности Коллегии (т.е. собрания всего епископата), как соборного органа. Однако же на такие, довольно радикальные для католиков, изменения участники собора все-таки не решились.
«Грех папства в посягательстве на то, что принадлежит только Богу, что принадлежит Духу Святому, живущему в Церкви».
Было определено, что Коллегия также является носительницей высшей церковной власти, однако же, с одной существенной оговоркой: только в единодушии, единомыслии и согласии с папой.
С одной стороны, может показаться, что наметившиеся положительные изменения помножились фактически на ноль, но с другой – со времени Второго Ватикана все-таки ушло отношение к папе как к своего рода «полубогу», личность его стала более, что ли, человеческой. Однако же в католическом сознании на папу возложено слишком много, а его образ существенен, что отказ от примата римского понтифика может грозить значительными потрясениям для всего церковного устройства Католической церкви.
Как отмечает отец Максим Козлов: «Католический разум вынужден смиряться с любыми противоречиями института папства, потому что любая попытка поколебать его грозит вызвать цепную реакцию неконтролируемых изменений».
Что ж, наступит ли время, когда существенная часть Католической церкви откажется от своих заблуждений, мы не знаем. Наше дело помнить о последствиях внесения искажений в Священное Предание и держаться того Сокровища, которым обладает Церковь Православная.
