Четыре признака конца света, о которых не говорится в Евангелии
Сегодняшний наш рассказ о человеке, которого хорошо помнят многие киевляне, насельники и гости лавры, схиархидиаконе Иларионе (Дзюбанине) (5.03.1924-21.10.2007).
Родился отец Иларион (в миру Владимир) в 1924 году в городе Щигры Курской области. Через несколько лет семья Дзюбаниных переезжает в Харьков. В 1937 году Владимир окончил семь классов. Рос, по его словам, босяком, в Бога не верил, но война все в его жизни поменяла. Как-то раз, в перерыве между жестокими боями, он, молодой солдат, разломил принесенный с полевой кухни хлеб и нашел в нем написанный чьей-то рукой девяностый псалом и приписку «Воин, читай этот псалом, и ни пуля тебя не возьмет, ни штык».
Потом была страшная битва на Курской дуге. Владимир, помня полученное наставление, непрерывно читал девяностый псалом. Вокруг него плавился метал, разлетались по кускам стоящие рядом товарищи, земля лихорадочно тряслась, гул снарядов и грохот взрывов заглушал крики раненых, а он оставался невредим. Позже отец Иларион будет говорить, что на войне он прошел через огонь, воду и Курскую дугу. Находясь в аду страшных сражений, Владимир дал обет Божией Матери – если останусь жив, буду до конца своих дней служить Богу.
Демобилизовался он в 1947 году, а в 1950 приехал в Киево-Печерскую лавру. Увидел руины Успенского собора, Лаврскую колокольню, сердце его защемило. К Владимиру подошел лаврский благочинный, старый фронтовик, также прошедший войну от начала до конца. Воины поняли друг друга без лишних слов. Так в двадцать семь лет Владимир принимает постриг с именем Игнатий и становится насельником лавры. По милости Божией, его духовниками стали великие киевские старцы, которые выковали из его души настоящего подвижника благочестия. Сначала монах Игнатий окормлялся у схимонаха Дамиана (Корнейчука). А после кончины своего старца, его духовником становиться схиархимандрит Прохор (Дубровский).
Да и среди братии, которая окружила отца Иосифа, будут монахи, которые в недалеком будущем также прославятся святостью жизни. Разными путями они пришли в лавру. Интересен в этом плане для назидания пример отца Пиора (в крещении Николая).
Он был старше отца Иосифа, родился в 1918 году. Рос атеистом и богоборцем. Но его мать Агриппина была человеком глубоко верующим и горячо молила Бога о вразумлении сына. Однажды Николай, сильно обидев мать, сел на кровать и закурил. Тут случилось что-то невероятное. Он своими глазами увидел, как под ногами у него развезлась темная бездна, оттуда выскочили бесы и, схватив его, утащили за собой. В этой адской глубине они предъявили ему обвинения во всех грехах, которые Николай совершил с самого детства.
Проходя по мытарствам, он не получил оправдания ни на одном из них. Николай воочию видел страшные реалии адского мира. В это самое время на земле его тело металось, он кричал, выл, а врачи ничем ему не могли помочь. Когда же Николай был подведен к самому краю черной бездны, куда его должны были сбросить, то где-то далеко, на самом верху, как будто кто-то приоткрыл маленькое окошко, откуда пошел свет. С этого окна прозвучал голос: «По молитвам твоей матери…».
После этих слов Николай вернулся на землю. Душа его была в ужасе от увиденного. После пережитого жизнь Николая изменилась радикально. Он стал молиться, ходить в храм, причащаться. Жена сначала посадила его в психбольницу, а потом подала на развод. Самого же Николая Матерь Божия привела к себе в Киево-Печерскую Лавру. После ее закрытия отец Пиор тридцать два года прожил в Чувашии, куда к нему ездили многие верующее, как к благодатному и прозорливому старцу. Умер отец Пиор 28 ноября 1993 года.
Монах же Игнатий духовно рос под опекой своих старцев и со временем приобрел глубокое смирение, любовь и духовную чуткость. Когда лавру закрыли, его перевели в Почаев. Затем, чтобы уберечь от ареста КГБ, в Харьков, где он прослужил пятнадцать лет.
Чем-то монах Игнатий напоминал преподобного Амвросия Оптинского. Его душа была объята любовью к людям, которую он иногда выражал с тонким юмором. В восьмидесятых годах в Почаевский монастырь прибыла на экскурсию группа офицеров во главе с генералом. Офицеры выстроились в шеренгу, когда в дверях появился отец Игнатий. Монах направился строевым шагом к генералу. Генерал скомандовал «смирно», отдал честь монаху и представился: «Начальник штаба Краснознаменного Прикарпатского военного округа генерал – лейтенант Грачев». Отец Игнатий четко и по уставу торжественно отчеканил: «Воин Царя Небесного, архидиакон Игнатий, монастыря Почаевского».
Когда в 1988 году Киево-Печерскую лавру вновь открыли, отец Игнатий возвратился в родную обитель. К тому времени это уже был благодатный прозорливый старец. Как-то раз, проводя экскурсию в пещерах лавры, отец Игнатий увидел молодую женщину, которая плакала у мощей. Старец погладил ее по голове со словами:
– Бедненькая ты, бедненькая.
Девушка припала к ногам старца, а тот ей вдруг сказал:
– А ты все-таки деточку не убивай.
– Как же мне быть, батюшка? – спросила она.
– Да ты не бойся, что замуж потом не возьмут. Возьмут, еще как возьмут, ты главное ребеночка роди, а там сложится все, как нужно.
Старец видел людей насквозь, он прозревал не только то, что творится в душе стоящего перед ним человека, но и то, что происходит за пределами стен его кельи. Однажды старец неожиданно сказал келейнику:
– Бери гостинцы и бегом за мной.
Келейник еле успевал бежать за старцем. Тот вышел за стены монашеского корпуса, где стояла его духовная дочь, которую туда не пускали. Женщина в это время молитвенно обращалась к старцу, чтобы тот ее услышал и вышел навстречу.
После принятия схимы с именем Иларион дары благодати, которыми Бог наградил старца, усилились многократно. К нему стали стекаться люди со всей страны. Своей душой через многие километры он соприкасался с душами прославленных ныне последних Глинских старцев, с современными ему подвижниками Афона и Кавказа.
Всех случаев его удивительной духовной прозорливости описать невозможно. Вот лишь один из них. Подходит приложиться к иконе Богородицы какая-то женщина. Старец подбегает и прямо из-под носа выхватывает у нее икону, не позволяя к ней даже прикоснуться. Все в замешательстве. Схиархидиакон Иларион срывающимся голосом говорит женщине:
– Ты дочку гадостям учишь и к Богородице идешь, думаешь Она тебя простит?
Женщина, ничего не сказав, выбежала из храма. Начальство стало допрашивать старца о причинах такого «неблаговидного» поведения. Тот ответил, что эта дама учит дочку блудить с начальником ради высокой должности, и на картах гадать.
– А вы что, эту женщину знаете?
– Откуда мне ее знать, если она вообще первый раз в храм пришла… – ответил старец.
Было время, когда отец Иларион серьезно заболел. Его увезли в больницу, и поскольку врачи сказали, что шансов выжить у него нет, то наместник лавры повелел сделать ему гроб. Но после причастия старец выздоровел, вернулся в Лавру и когда узнал, что ему уже сделали гроб, забрал его к себе в келью. Когда у него оставались ночевать приезжие монахи, старец спрашивал гостя:
– Ты где почивать желаешь – на постели или в гробу? В гробу, оно к Богу ближе будет…
У старца было семь классов образования, и он не оканчивал больше никаких учебных заведений. Но при этом прошел такую духовную школу искусства святости, что к нему приходили за советом люди с учеными степенями и получившие не одно высшее образование. Потому что старец говорил с ними о том, что ему открывал сам Бог.
«Раньше ученых было мало, зато умных много. А в наше время, наоборот», – вздыхал старец. Иллюстрацией этому афоризму старца служит такой эпизод. В конце девяностых годов к нему пришел доктор наук, который знал пять иностранных языков. Вопрос у него к отцу Илариону был простой:
– Уважаемый, подскажите, где здесь благоприятная среда, мне нужно самонаводящуюся ауру почистить.
Старец медленно вытянул из кармана носовой платок, смачно высморкался, положил его неспешно обратно и ответил:
– Сегодня, мил человек, не среда, а пятница. А «почистить» … Это вам к отцу Ахилле в Почаев нужно, на вычитку.
У отца Илариона была удивительно цепкая память. Он помнил имена всех, кто у него хотя бы раз исповедовался. Были случаи, когда он подходил к молодому монаху и просил, чтобы тот его исповедовал. Монах начинал исповедовать старца и со страхом и ужасом выслушивал во всех подробностях свои собственные грехи, которые он или забыл, или стыдился раньше исповедовать.
Старец всем рекомендовал читать непрестанно Иисусову молитву, как лучшее средство для очищения сердца от помыслов и вражьих прилогов.
«И к грешнику, и к прокаженному, и к поврежденному рассудком, и к уголовному преступнику, и к язычнику имей почтение, как к образу Божию. Какое тебе дело до их немощей и недостатков. Следи лучше за собой, чтобы тебе не иметь недостатка в любви», – учил старец своих духовных чад.
«Попечение Божие распространяется на всех людей, – говорил старец, – поэтому бойтесь кого-либо осуждать. Кто знает, может ты сам погибнешь, а он спасется».
«Мир движется к концу, и зла в нем будет чем дальше, тем больше», – не раз говорил отец Иларион своим ученикам.
«По церковному преданию, есть четыре признака кончины мира. Первый: засохнет дуб Мамврийский. Второй: перестанет сходить благодатный огонь в Иерусалиме перед Пасхой. Третий: будет восстановлен Иерусалимский храм. Четвертый: Иверская икона Божией Матери – вратарница Афона – уйдет со Святой Горы». «Деточки, если бы вы знали, как близко то, что Господь определил к завершению мира, вы бы не жили сейчас суетой. Самое опасное, разорительное и вязкое состояние для духовной жизни – это суета. Она поглощает время и силы так нужные нам для спасения», – говорил старец тем, кто к нему обращался за советом.
В августе 2006 года в связи с ухудшением здоровья отец Иларион переехал в Стеблевскую обитель Черкасской области. Он говорил сестрам-монахиням: «Я приехал, детки, к вам умирать».
Старец отошел в мир иной в воскресенье после литургии 21 октября 2007 года. «Детки мои, не оставляйте меня никогда. И я вас не оставлю. Молитесь за меня, грешного. А я за всех вас буду молиться», – было последним завещанием схиархидиакона Илариона. Помня эти слова, мы припадаем к нему с просьбой:
«Отче Илларионе, моли Бога о нас грешных».
