Причастие и война: что говорят отцы и каноны Церкви
Как Церковь, которая выступает против войны, относится к причастию солдат, которые в этой войне принимают участие? И что говорят нам отцы и каноны Церкви об этом?
На последнем собрании духовенства города Москвы священник Димитрий Выдумкин рассказал Патриарху Кириллу, что «нередко священники встречаются на исповеди с воинами, которые только что вернулись из зоны СВО и непосредственно участвовали в боевых действиях».
«Какой практики, на Ваш взгляд, целесообразно придерживаться в вопросе допущения или временного недопущения таких военнослужащих до Святого Причастия?» – задал он вопрос Предстоятелю РПЦ. Патриарх в ответ поинтересовался, «почему возникает вопрос о недопущении». Священник пояснил, что «по причине их участия в убийствах в недавнем прошлом». Казалось бы, и сам вопрос, и ответ на него действительно важны, потому что касаются фундаментальных вещей для человека – спасения его бессмертной души. Но Патриарх Кирилл развернутого ответа не дал, а ограничился фразой, что «не возникала проблема в отношении Александра Невского после Чудского сражения – допускать его к причастию или не допускать».
Исторические источники не говорят нам, как именно решался вопрос о причастии на поле боя (или после него) Александра Невского с воинством. К тому же, частные примеры пастырского подхода к какому-то вопросу едва ли могут служить оправданием для общей практики.
Из этого короткого диалога Патриарха со священником можно сделать вывод, что, по мнению Предстоятеля РПЦ, участникам «СВО» ни что не мешает подходить к Чаше. Но священник Димитрий Выдумкин едва ли решился бы задавать Патриарху такой вопрос без насущной необходимости. Ведь убийство на войне – это тоже убийство.
Давайте обратимся к пастырской и канонической стороне этого вопроса.
Евангелие и война
Проблема отношения Церкви к участию в войне православных христиан не нова. Однако какого-либо систематического ответа на эту проблему со стороны Церкви мы не встречали. Есть лишь отдельные высказывания отцов, которые можно интерпретировать в зависимости от личных предпочтений.
В то же время Евангелие не дает никаких оправдательных коннотаций по отношению к войне как к явлению. С точки зрения Нового Завета, война – это всегда зло, которому не может быть нравственно-приемлемого объяснения. Любая попытка при помощи Евангелия оправдать убийство другого человека – это сознательное искажение слов Христа. В то же время само Писание не дает ответов на все возможные ситуации, которые могут быть в жизни человека, оставив, таким образом, вопрос интерпретации возможного участия христиан в войне открытым.
Однако ни Священное Писание, ни Церковь не оставляют никаких сомнений, что любая война приносит человеку духовный вред. Слова Христа, что «взявший меч от меча и погибнет» (Мф. 26:52), в первую очередь надо рассматривать в духовном смысле – если ты взял оружие и лишаешь жизни человека, то сам можешь погибнуть духовно. В «Алфавитной синтагме» читаем, что под мечом и погибелью надо понимать «извержение и лишение Таин; ибо для благомыслящих это составляет смертоносное наказание» (Алфавитная синтагма, Глава 7-я – об убивающих разбойников).
Именно поэтому святые с огромной долей осторожности подходили к такому сложному вопросу, как участие в жизни Церкви тех, кто пострадал от войны. Под словом «пострадал» я имею в виду всех, кого эта война коснулась – как солдат, так и мирное население. Ведь если даже во время боевых действий ты никого не убил, то сама готовность к совершению этого действия накладывает определенный негативный отпечаток на твое духовное состояние. Именно поэтому Церковь с особой осторожностью подходила к вопросу участия в Таинстве Тела и Крови Христа тех, кто вернулся с войны.
Каноны и война
Святитель Василий Великий в знаменитом 13-м правиле пишет: «Мне кажется, что наши отцы не считали убийства на войне убийствами из снисхождения к защитникам целомудрия и благочестия. Но, может быть, не худо посоветовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, в продолжение 3‑х лет удерживались только от приобщения».
Как видим, святитель «советует», а не обязывает отлучать от причастия воинов сроком до трех лет. Понятно, что во всей строгости это правило никогда не исполнялось. В каждом отдельном случае действовал пастырский подход, требующий внимательного подхода со стороны священника по отношению к кающемуся грешнику.
Данное правило диктовалось не желанием наказать человека, который и так пострадал. Ведь лишение жизни другого человека наносит ущерб совершившему и даже частично приводит к его собственному внутреннему умерщвлению.
Епитимия в виде отлучения от причастия должна была предоставить ему время для выздоровления ума и сердца, время для лечения.
Есть еще один важный вопрос, на который у богословов нет единого ответа, – можно ли причащать солдат на поле боя. Понятно, что ни о каких трехлетних епитимьях здесь речи быть не может. Из пастырской практики военных священников можно сделать вывод, что Церковь причащает воинов на фронте по икономии, поскольку они каждую минуту находятся в смертельной опасности и особо нуждаются в помощи Божией.
Возвращаясь к «поствоенной» теме, надо сказать – любой священник, общающийся с воинами на исповеди, знает, что ужасы войны так просто человека не отпускают. Более того, война может войти с человеком уже в мирную жизнь, когда он будет считать, что ненависть и даже убийство того, кого он будет считать врагом, – это нормально. Но Церковь никогда так не считала. И даже отсылка к известной фразе из письма святителя Афанасия Великого авве Аммуну ситуацию не меняет – Церковь убийство (даже на войне) считает убийством.
Причастие и убийство «ради защиты»
В этом контексте полезно сослаться на уже упоминавшуюся выше «Алфавитную синтагму», которая достаточно пространно объясняет другое правило святителя Василия Великого, а именно 55-е. В нем великий епископ Каппадокии пишет, что «напавшие в ответ на разбойников, если не принадлежат к церковному чину, лишаются причастия Благого, а если состоят в клире, то их извергают со степени. Ибо Писание говорит: Всякий, взявший меч, мечом погибнет».
Отметим, что речь идет о защите от нападения разбойников. Тогда почему святитель так строг в этом случае? Читаем в «Алфавитной синтагме», словаре церковного права, составленном в 1335 году византийским канонистом Матфеем Властарем: «Некоторым показалось тяжким и непричастным правого суда, чтобы вместо наград, которые следовало получить подвергающим себя опасности для спасения других и прилагающим старание очистить места от разбойников, подвергать сих епитимиям; а правило подвергает епитимиям не только сих, но и тех, которые противостоят разбойникам, при нападении их, чтобы не быть убитыми: ибо изречение: «всяк приемший меч» не только относится к разбойникам, но и к тем, которые убивают их.
Но при Патриархе Константине Хлиарине было исследовано о сем и собором определено, что если кто, имея возможность избежать разбойнического злоумышления, не удовлетворится сим, но, намеренно напавши на него, убьет, должен быть подвергнут наказанию как убийца, и гораздо большему, нежели какое полагается по настоящему (55-му Вас. Вел.) правилу: ибо если бы разбойник остался жив, то, может быть, раскаялся бы, и, оставив разбойничество, обратился бы ко Господу; а если разбойник первый поднял меч на убившего его, в таком случае должно иметь место постановление настоящего правила. А кто по усиленной просьбе, для общей пользы, приложив старание отыскать разбойника, найдет его и убьет, тот и по гражданским и по церковным законам не только не подвергнется наказанию, но должен быть удостоен и наград, как спасший от смерти своих единоплеменников и сделавший страну безопасной. Но ради большей безопасности угодно было собору, чтобы и сии подвергались трехлетней епитимии, как и убившие на войне. Клирики же, совершившие какое бы то ни было убийство, тотчас извергаются, так как для них в этом случае не полагается никакого различия между неприятелем, или разбойником, или кем бы то ни было другим, как это явным становится из определения того же патриарха».
Настолько большая цитата из «Алфавитной синтагмы» нужна, чтобы показать, что отказываться от правила Василия Великого и исключать хотя бы минимальную епитимию для участников войны – это значит отказаться от основополагающих евангельских текстов о любви к Богу и ближним и даже к врагам.
Возвращаясь к диалогу Патриарха РПЦ со своим клириком, нужно сказать, что его отсылка к святому князю Александру Невскому едва ли может выглядеть убедительно. Скорее, это высказывание логично вписывается в риторику Патриарха об «СВО» как «метафизической войне добра против зла», где воины, выступавшие на «доброй» стороне, не совершили ничего плохого. Но принесет ли такая позиция духовную пользу самим солдатам – вопрос дискуссионный.
