Поминовение Патриарха: исторический контекст
Сегодня поминовение Патриарха на литургии многими воспринимается как необходимое условие личного спасения. Рассказываем, когда и почему оно появилось в Русской Церкви.
После Собора в Феофании прошло уже больше полутора лет, и можно сказать, что его решения были в целом безболезненно приняты Церковью и народом Божиим. Тем не менее иногда еще можно встретить случаи, когда отдельные священнослужители, монашествующие и миряне считают для себя оправданными сомнения в некоторых решениях Собора. Особенно это касается вопроса возношения имени Патриарха за Божественной литургией. Мы уже писали раньше на эту тему и не возвращались бы к ней, если бы не одно но.
Судя по всему, христиане, которые называют себя «поминающими», превращают вопрос поминовения в главный принцип сотериологии (учение Церкви о спасении). Другими словами, они считают, что только поминая Патриарха священник (а с ним – и миряне) могут остаться православными христианами. Но так ли это на самом деле?
Ведь Русская Православная Церковь на протяжении как минимум семи столетий не была знакома с практикой, по которой каждый священник на каждой литургии должен был возносить имя Патриарха, будь то Вселенский (до XVI столетия) или Московский. При этом даже самые ревностные сторонники поминания не утверждают, что на протяжении этих столетий русские священники и Русская Церковь нарушали 15-е правило Двукратного Собора из-за отсутствия этого поминания. Так же как не утверждают, что другие Поместные Церкви, в которых священник не поминает Патриарха на литургии, нарушают это правило. Например, священники Константинопольской, Александрийской, Сербской, Болгарской, Румынской, Элладской и других Церквей во время богослужения произносят только имя правящего архиерея и не поминают Патриарха. Тогда откуда взялась практика поминания Патриарха РПЦ обычными священниками? И действительно ли она строго соответствует православной экклезиологии (учению о Церкви)? Давайте разбираться.
Католическая практика поминания папы
Напомним, что в практике древней Церкви (и большинства современных Церквей) священники поминали правящего епископа, епископ – митрополита, митрополит – Патриарха.
Практика, согласно которой каждый священник должен был возносить за литургией имя Патриарха, имеет папистские корни, потому что возникла в эпоху флорентийской унии, когда православные священники, принявшие унию, поминали папу, Патриарха и правящего епископа. Священник Михаил Желтов, один из самых авторитетных литургистов РПЦ, пишет: «Никогда и нигде в Византии на возгласе "В первых помяни..." не поминались имена сразу двух или трех иерархов; отступление от этого правила впервые засвидетельствовано только в эпоху флорентийской унии: критский священник по имени Михаил Калофренас писал Константинопольскому патриарху-униату Митрофану, что Ираклийский митрополит начал поминать на возгласе Ἐν πρώτοις μνήσθητι, Κύριε·(«В первых помяни, Господи…» – Ред.) имя папы Римского перед именем патриарха, а священники стали поминать и папу, и патриарха, и местного архиерея».
Практика обязательного поминовения имени папы римского каждым католическим священником сохранилась в Римской церкви и сегодня и имеет следующую форму: «Молим Тебя, Господи, пусть эта Жертва примирения принесет мир и спасение всему миру. Укрепи в вере и любви Церковь Твою, странницу на земле, со слугою Твоим Папой нашим N, епископом нашим N, всеми епископами и духовенством и всем народом, Тобою искупленным». Или еще: «Помяни, Господи, Церковь Твою, распространенную по всей земле, помоги возрастать ей в любви вместе с Папой нашим N, епископом нашим N…» Вот как должен молиться священник РКЦ во время мессы: поминает сначала папу, потом – правящего епископа, а далее – всех епископов, священников, диаконов и народ.
По сути, по аналогии с латинским поминанием папы происходит поминание патриархов в РПЦ. Однако такая практика была совершенно незнакома на Руси до XVI века.
Православная практика поминания Предстоятеля
Священник Михаил Желтов пишет: «В рукописных Служебниках XV и XVI вв., происходящих как из Москвы и Новгорода, так и с южнорусских земель, поминовение иерарха сохраняет свой традиционный вид, унаследованный от Византии: "архиепископа нашего имярек". Поминовение на проскомидии в рукописях этой эпохи воспроизводит формулировку Диатаксиса Филофея (Коккина): "о всяком епископстве православном и архиепископе нашем имярек". При архиерейском служении литургии форма поминовения в Юго-Западной и в Московской митрополиях несколько различалась: в Московской митрополии служащий архиерей на возгласе "В первых..." поминал "начальнейшего архиепископа митрополита, затем сослужащий епископ либо священник поминал служащего архиерея и диакон читал "свиток", то есть диптих. В Юго-Западной митрополии предстоятель поминал на этом же возгласе "Вселенского патриарха", а дальнейший порядок не отличался от московской традиции».
Другими словами, до XVII века в Русской Церкви служащий священник Патриарха не поминал. Подчеркнем, даже в требнике Петра Могилы формула поминовения крайне проста: «О архиепископе нашем, честнем пресвитерстве и еже о Христе диаконстве». И все. Имя Константинопольского патриарха возносилось только во время архиерейской литургии митрополита Киевского – и нигде больше.
При этом даже имя Предстоятеля произносилось исключительно на проскомидии и возгласе «В первых помяни, Господи…». Отец Михаил пишет, что только в виленском издании Служебника 1583 года имя Предстоятеля начали произносить и на Великом входе: «Помяни, Господи, архиепископа нашего имярек, и весь священнический чин». Такое новшество, по словам протоиерея Михаила, диктовалось «литургической практикой греческих Церквей эпохи туркократии». Что же это за эпоха и в связи с чем такая практика возникла?
Туркократия и православный папизм
Дело в том, что после завоевания Константинополя в 1453 году и постепенного установления власти османского султана над Балканами Патриарх Константинопольский был наделен турецким правительством особыми полномочиями, которые включали не только духовное руководство греками, но и светскую власть над ними. Вот как описывает интронизацию нового Патриарха греческий летописец: «Патриарх сел на трон… Архиереи же поклонились ему как своему властелину, и как своему царю – и как патриарху».
Русский историк Лебедев, комментируя этот текст, пишет: «Патриарх Нового Рима есть как бы томящийся в неволе византийский император, лишенный свободы, но не власти… Кажется, автор (летописец, – Ред.) говорит не о Константинопольском патриархе, а о римском папе… Совершенно справедливо, он говорит о греко-восточном папе, но не обездоленном и находящимся "не у дел", а действующем и правящем».
Кроме того, находясь в прекрасных отношениях с Фанаром, турки были заинтересованы в том, чтобы власть Константинопольского патриарха распространялась на все земли Османской империи – именно этой причиной диктуется требование поминания имени Патриарха в Болгарии, Греции и Македонии, которые подчинялись турецкому султану. Оно не было продиктовано каноническими или богословскими причинами (желанием сохранить единство Церкви), а только причинами политическими. Поэтому сравнение положения Патриарха Константинополя с положением папы римского – не случайно. И первый, и второй, помимо духовных функций, выполняли для огромной части людей еще и функцию светской власти.
Именно из «властительских» амбиций, возможно, и вытекает требование к духовенству обязательного поминовения имени Патриарха на литургии (хотя сейчас грекоязычные Церкви отошли от этой практики, вернувшись к поминанию в канонической традиции: священник – епископа, а епископ – Патриарха, согласно 13-го, 14-го и 15-го правил Двукратного Собора).
Поминание Патриарха на Руси и влияние Запада
Священник Михаил Желтов пишет: «Прямым следствием наделения Московского первоиерарха патриаршим титулом для московской литургической традиции стало, во-первых, дополнение "филофеевской" формулы поминовения на проскомидии именем патриарха; во-вторых, замена слова "архиепископ" в тексте возгласа "В первых помяни..." словом "патриарх". Во всех дониконовских московских изданиях Служебника, начиная с первопечатного, 1602 года и заканчивая изданием 1651 года, на проскомидии сначала поминается "патриарх наш имярек", затем – "епископство православных" и, наконец, – "архиепископ наш имярек", а на возгласе "В первых помяни..." поминается только патриарх».
Напомним, что 1602 год – это второй год правления царя Бориса Годунова, которого обвиняют в желании использовать религию в интересах власти. Именно по этой причине он добивался (и добился) дарования статуса Патриарха Московскому митрополиту. При нем же появились первые служебники, в которых вместо поминовения имени правящего епархиального епископа было прописано поминание имени Патриарха.
При Патриархе Московском Филарете (Романове), которого некоторые историки (Евгений Спицин и Александр Пыжиков) обвиняют в симпатиях к католикам, называя «криптокатоликом», поминание Патриарха укрепилось. Впрочем, именно он, патриарх Филарет, а не его сын – царь Михаил Федорович Романов (мирское имя патриарха Филарета было Федор) был фактическим правителем Руси, и в его желании слышать свое имя во всех храмах страны наравне с именем русского царя нет ничего удивительного.
Немного позже, после Патриарха Никона, на протяжении почти 250 лет Патриарха не поминали (с 1667 года предписано поминать всех четырех восточных патриархов поименно, для того, чтобы убедить клир и верующих, что суд над Патриархом Никоном был легитимным, а с 1721 года по 1917 год поминали Синод). В 1917 году на Поместном Соборе Русской Церкви было принято решение о замене поминовения Синода поминовением Патриарха. Однако это изменение было документально закреплено только в 1958 году – в новом издании служебника.
Из описанных выше фактов мы видим, что требование обязательного поминания каждым священником имени Патриарха на литургии имеет католические корни или принято под влиянием католицизма. Оно поддерживалось государством и должно было выражать не столько богословское понимание единства Церкви, сколько указывать на власть Патриарха в Ней. И, к сожалению, именно это последнее понимание места Патриарха в Церкви сегодня часто находит свое выражение в жизни Русской Православной Церкви. Приведем несколько примеров.
Православный папизм сегодня
Для многих представителей Русской Церкви понимание церковного единства упирается в административное подчинение епископа Патриарху. Примеров тому – множество. Достаточно вспомнить слова бывшего экзарха РПЦ в Африке митрополита Леонида (Горбачева), писавшего в своем телеграм-канале, что «все решения в Церкви у нас принимает один человек».
В РПЦ патриаршество воспринимается как особый чин, отличный от служения епископа. Что-то похожее сегодня проповедует Константинопольский патриархат и уже давно утверждает Римско-католическая церковь. И это не домыслы, а то, что происходит в реальности.
Вот, например, слова Патриарха Кирилла, сказанные им несколько лет назад в Успенском соборе Новороссийска: «Если у кого-то еще остаются сомнения (в том), что нужно ли делать все то, о чем Патриарх учит, – оставьте все сомнения! И строго исполняйте то, что я повелеваю! Потому что я не от своей мудрости говорю, а от мудрости всего епископата Русской Православной Церкви! Другого пути для нашей Церкви сегодня нет! Кто не согласен – на пенсию!»
Тогда никакой реакции со стороны иерархии РПЦ на эти слова не последовало, что неудивительно, если учесть вертикаль власти, выстроенную Патриархом Кириллом. И сегодня мы наблюдаем среди епископата РПЦ отношение к Патриарху в чисто католическом смысле. Буквально несколько недель назад архиепископ Соликамский Зосима заявил, что «Христос ставил апостолов, и среди них должен быть старший, первый», «патриаршее служение – от лет древних» и «без Патриарха, без его управления, Церковь может и не существовать».
При этом владыку Зосиму совершенно не заботит тот факт, что его слова о «старшинстве» среди апостолов прямо противоречат словам Христа: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть бо́льшим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 25-27). Кроме того, впервые патриарший титул появляется только в документах V века. Но главное – архиепископ Соликамский прямо утверждает, что Патриарх управляет Церковью и без этого управления «Церковь может и не существовать».
Но, во-первых, Церковь «не существовать» может только без Христа, без патриархов она жила несколько столетий. А во-вторых, Церковь водима Духом Святым, Который проявляет Себя через соборные, а не единоличные решения.
Патриарх в первую очередь епископ Москвы, и лишь потом – «великий господин всея Руси». А позиция, где Патриарх воспринимается как «первый и главный», а не первый по чести епископ, превращает Церковь исключительно в административную структуру. В ней архиереи – клерки Патриарха, а не автономные иерархи, епархии – территориальные единицы, а не Поместные Церкви, объединенные в любви Христовой. Однако сведение власти Патриарха только к административному управлению противоречит не только Евангелию, но и Уставу РПЦ, согласно которому Патриарх должен «поддерживать единство иерархии Русской Православной Церкви», а не подчинять ее своему авторитету и власти. Единство же это обеспечивается любовью во Христе: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы».
Более того, в Уставе четко сказано, что Патриарх Московский и всея Руси имеет лишь «первенство чести среди епископата Русской Православной Церкви и подотчетен Поместному и Архиерейскому Соборам».
Другими словами, его служение не воспринимается Церковью как особый «над-епископский чин» священства, о чем говорит архиепископ Зосима. Потому что такое отношение к патриаршеству сильно отдает папизмом и способствует тому, что в Украинской Православной Церкви появляется все больше людей, которые не разделяют позицию Патриарха и РПЦ и хотят вернуть Церковь к правильному понимаю соборности. Не только в отношении поминания Патриарха за богослужением, но и в решении других церковных вопросов.
