Богачу надо было купить Лазарю джинсы
Воскресная проповедь на притчу о богаче и Лазаре.
Притча о богаче и Лазаре – беспощадное изобличение человеческого притворства. Она обнажает и выносит на поверхность всю нашу трусость. Спаситель, разбивая скорлупу поверхностной набожности, показывает нам то, в чем мы сами себе боимся признаться. Правда в том, что мы маловеры.
Когда сокровищ – не перечесть
Богатство… Я помню, правда, очень смутно, то время, когда я был действительно самым богатым человеком в мире. Тогда мне ничего не было нужно.
Потом я несколько обеднел и почувствовал нужду в некоторых вещах. Но мне не составляло труда их себе приобрести. У меня был собственный самолет, моторный катер и много автомобилей. Конечно же, от самых лучших производителей.
Когда родители уходили на работу, я стаскивал в большую комнату табуретки, стулья, ящики, одеяла, покрывала и всякую всячину. Через полчаса у меня уже стоял в доме новенький самолет, в котором я планировал над Африканской саванной. А переставив несколько стульев, уже обгонял мыс Горн на быстроходной яхте.
У меня был свой личный коттедж, созданный по индивидуальному проекту из толи, сухих и свежесрезанных зеленых веток, клеенки, сена и соломы.
Сколько у меня еще было всяких сокровищ – и не перечесть. Все это я потерял и стал нищим Лазарем, как только беспощадное время депортировало меня из страны детства в подростковую страну…
Между джинсами и счастьем
Сегодня утром я взял в руки свои джинсы, чтобы одеться перед выходом на улицу. Мой взгляд упал на кожаную лейбу, через которую был протянут ремень. Черной краской по коричневой коже написано: «1995 GLOS jeans maker». В тот момент, когда я держал в руках сине-голубую джинсовую ткань с характерными простроченными швами и медными заклепками, ощущая пальцами ее грубую упругость, из каких-то глубин мозга неожиданно для меня самого на поверхность сознания вырвалась точно такая же картинка сорокалетней давности.
Мне 15 лет, я точно так же держу похожие джинсы, только на них написано «Montana». От обладания таким сокровищем моя душа ликует от счастья. Понять, какая может быть связь между джинсами и счастьем, могут лишь те, кому, как и мне в 1983 году, было 15.
А еще те, кто в то время имел американские джинсы, японский магнитофон «Sharp», красный спортивный костюм «Adidas», украшенный тремя белыми полосками, мотоцикл «Ява». Из всех этих перечисленных сокровищ у меня были только джинсы. Но для моего местечкового счастья этого было вполне достаточно.
Картинка из подростковой памяти исчезла так же внезапно, как и появилась. И вот мне 55, и я держу в руках такие же джинсы. Прислушался к себе внимательно. Может, хоть чуть-чуть, хоть где-то, хотя бы капелька радости есть по той же причине? Абсолютный ноль! Сейчас мне совершенно не важно, есть у меня джинсы или нет. И строить самолет из ящиков и стульев у меня нет ни малейшего желания.
И ведь разница между тем, что давало душе состояние счастья, и теперешним состоянием – всего лишь в каких-то десятках лет. А если этих лет будет не десятки, а сотни, тысячи, а если целая вечность? Задумываются ли об этом люди, которые готовы на страданиях, крови, горе людском зарабатывать свои миллиарды? Нет, конечно, им не до этого. У них есть сейчас свой игрушечный банк, свои бумажные денежки и свои куклы Барби. Но надолго ли?
Экскурсия наверх и вниз
Ради чего мы живем, к чему стремимся, что ищем для того, чтобы стать счастливыми? Так ли будет нам когда-то важно то счастье, которое для нас сейчас является идеалом жизненного благополучия? Вспоминал ли богач в аду то, как ему было хорошо сидеть с друзьями в тиши ветвистых алей, запивая изысканные яства ароматным вином? Или он лишь горько сожалел о том, что пропустил единственный шанс попасть на лоно Авраама?
А отдаем ли мы себе отчет в том, что именно сейчас решается и наш вопрос, где мы проведем свою вечность? И что мы сегодня готовы сделать для того, чтобы не попасть туда, куда попал евангельский богач?
Почему же так получается, что мы не чувствуем важности короткой земной жизни? Да все очень просто. Мы не знаем, как это, когда «просвещенный благодатью дух кротко сияет в духовном сердце, там времени нет, пространства нет, нет ни ширины, ни высоты, ни длины, ни глубины. Там везде и всюду, во всех направлениях, как бы внутри этого света, сияет еще более невыразимый несказанный свет, который ощущается духом, как "глас хлада тонка и тамо Господь"» (старец Симон Безкровный).
Но зато мы знаем, какой на вкус «Киевский» торт, чем отличается езда на «Таврии» от езды на иномарке, каким будет качество сна на беспружинном матрасе и на железной кровати и т.п. Это то, что мы знаем опытно. А то, как живет богач в аду или Лазарь на лоне Авраама, мы не знаем.
Если бы всех землян повели на экскурсию в одно и другое место, думаю, жизнь на планете сразу же изменилась бы радикально. Но Бог решил, что для нас будет полезнее верить, а не знать. По всей видимости, потому что наше стремление к добродетели, праведности и святости, в случае ведения будущего, уже не будет искренним и бескорыстным.
Конечно же, мы не хотим, чтобы Бог нам сказал: «Чадо, вспомни, что ты восприял еси благая в животе своем» (Лк. 16, 14-17). Но и спать на холодном полу, нищенствовать мы тоже не хотим. Хотя из года в год, от воскресения к воскресению, мы каждый раз слышим одни и те же слова: «Блаженны нищие, плачущие, алчущие, жаждущие, гонимые, ненавидимые всеми, оклеветанные» (Мф. 5, 3-11). И наоборот: «Горе вам, богатые, пресыщенные, смеющиеся» (Лк. 6, 24-26).
Если Спаситель что-то отнимает, то не для того, чтобы присвоить Себе
Честно говоря, я хочу, чтобы моя семья имела возможность не голодать, чтобы было чем заплатить за квартиру, чтобы было где жить, чтобы мы не плакали, а лучше улыбались… Люди боятся стать лазарями. Потому что горечь болезней и нищеты нам понятна, а что такое ад, мы пока что, слава Богу, не знаем.
Когда в земном плане нам предоставляется выбор, не идя на компромисс с совестью, выбирать между тем, что выгодно, а что нет, мы всегда будем выбирать свою выгоду, достаток и благополучие. В своей жизни мы ориентированы на богача, а не на Лазаря. Сознательно никто из нас не выбирает то, что идет против земного благополучия и достатка. Что же делать нам, таким немощным и маловерным, на что надеяться?
Лазарь попал на лоно Авраама по воле Божией. Он не просил у Бога креста нищеты, он не мечтал о такой жизни и не хотел, чтобы его утешали дворовые собаки, а не родня. Так у него сложилась жизнь. В раю очень много богачей, и вошли они туда, потому что Господь Своей благодатью проложил непроницаемую прокладку между их душами и богатством. Еще больше там лазарей. И они вошли туда не потому, что сами решили стать лазарями, а потому что Бог вывел их на этот путь. «Невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27).
Не так уж много людей умирает внезапно. Большинство из них, независимо от своего материального достатка, становятся перед смертью лазарями. Человек, умирающий от рака в богатстве, мало чем отличается от того, кто умирает от той же болезни в нищете. Чем бы человек ни обладал, какие бы ни имел житейские блага – болезни, скорби и страдания всех выравнивают перед переходом в мир иной.
До того, как душа покинет тело, она лишается всего. Для нее, как и для Лазаря, уже нет ничего, кроме боли, страха, беспомощности и страданий. «В чем застану, в том и сужу», – говорит Спаситель. Это т.н. «аграфа» – изречение Христа, не вошедшее в Евангелие. Но мы все его воспринимаем, как евангельское, и это правильно.
Если у нас не хватает сил и решимости жить по всем заповедям, а не только по некоторым, Бог нам Сам в этом помогает. Еще до исхода души из тела Господь снимает с человека земную броню, лишая его то одного, то другого.
Я на примере многих знакомых и друзей знаю, как люди на войне в одно мгновение теряли все. Говорить и писать об этом легко. Понять, как это на самом деле, может только тот, кто пережил горечь тяжелейших потерь. Но зато у них есть теперь надежда, как у Иова, – Бог дал, Бог и взял.
Когда Спаситель Своим Промыслом у нас что-то отнимает, это не для того, чтобы присвоить Себе, а для того, чтобы оставить нам на потом, в том месте, «где моль и ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут» (Мф 6, 20). Да, мы многого «не можем», но Бог хочет, чтобы мы спаслись. А если Он Сам этого хочет, то кто же Ему может помешать?
