Христианство без оков государственности - 4
Здесь уже и о единстве с РПЦ стало возможным говорить только в евхаристическом смысле. Если до этого РПЦ и считала украинцев своей паствой, то с началом агрессии она, по сути, отказалась от этого. И речь не только о том, что РПЦ поддержала агрессивную войну, а значит и убийства украинских граждан, многие из которых – верующие УПЦ. У патриарха Кирилла всегда находились слова сочувствия жертвам терактов или природных катастроф. Он выражал соболезнование пострадавшим от рук террористов в Ницце в 2020 г., жертвам теракта в Крокус сити Холле в 2023 г. жертвам оползней в Индии в 2024 г. и так далее. 23 июня 2024 г. на пляже Севастополя погибли 4 человека (из них 2 детей) от обломков украинской ракеты, сбитой российской ПВО. Глава РПЦ также выразил сочувствие и соболезнование по этому поводу. Но мы не слышали ни одного заявления по конкретному случаю российских ударов по мирным домам в Украине со словами сочувствия и поддержки их жертвам. В Киеве, Чернигове, Харькове, Сумах, Кривом Роге, Днепре и других городах российские ракеты и авиабомбы разрушали целые жилые дома, гибли десятки человек, среди который тоже были дети, женщины и старики. Почему предстоятель РПЦ просто не посочувствовал им? Ведь необязательно было называть виноватых, говорить о войне или к чему-то призывать. Можно было просто выразить скорбь и сопереживание в адрес тех, кого патриарх Кирилл неоднократно называл своей паствой. Но этого не было. Или украинцы менее достойны сочувствия чем индийцы или французы, не говоря уже о гражданах России?
Делами, а не словами патриарх Кирилл показал, что украинцы для него не свои. Верующие, духовенство и священноначалие в Украине это почувствовали. Кто-то еще с первых дней войны, кто-то позднее. Собор УПЦ в Феофании 27.05.2022 г. подтвердил, что УПЦ с Московским патриархатом связывает только евхаристическое единство, как и с другими Поместными Церквями. При таких обстоятельствах с житейской точки зрения было вполне логично если бы УПЦ пошла на компромиссы и согласилась участвовать в создании национальной церкви. Конечно, присоединение к ПЦУ уже не было бы таким выгодным как в 2018 г. но тем не менее, УПЦ все равно заняла бы не последнее место в объединенной церковной структуре. В несколько раз большее число архиереев, священников и общин сделали бы свое дело. Если бы УПЦ дала понять, что готова к компромиссам, то украинские власти нашли бы аргументы для ПЦУ, чтобы они поумерили свои аппетиты. Но этого опять не последовало. Истина Христова для УПЦ оказалась дороже.
Таким образом УПЦ в самые критические моменты своей истории и истории Украины, несмотря на все внешние обстоятельства, которые складывались в пользу подчинения государственным властям, отказала им в повиновении, нарушив тем самым многовековую традицию послушания власть имущим. Но можем ли мы сказать, что УПЦ сбросила с себя оковы государственности? Можем ли мы утверждать, что Церковь может жить без благоволения власть имущих, без поддержки государства?
Многие богословы и историки Церкви скажут: нет, это невозможно, не нужно быть наивными мечтателями и думать, что современная Церковь может существовать без всего этого. В этом контексте примечательны заявления патриарха Кирилла и главы ПЦУ Епифания Думенко о том, что церковь не может без государства. Вот две цитаты.
Патриарх Кирилл: «Церковь наша не должна сегодня бояться, не должна уходить в сторону, не должна молчать. В чем же наше участие в этой вселенской борьбе, если мы толком не молимся? Правило читаем, по четкам молитвы считаем, но о самом главном не молимся − о спасении России. О поддержке тех сил, которые сегодня на переднем рубеже борьбы за свободу нашего Отечества, а значит, и за нашу Церковь. Ведь если не будет свободной России, то и Церкви Русской не будет» (проповедь в Троице-Сергиевой Лавре, 2023 г.).
Епифаний Думенко: «Мы хорошо понимаем, что без существования украинского государства не может существовать и украинская церковь» (интервью «24 канал», 2020 г.).
При всей огромной разнице между РПЦ и ПЦУ, они обе позиционируют себя как церковные организации, существование которых обусловлено существованием государств России и Украины, соответственно. Если мы вернемся к функциям, описанным в нашей первой публикации, то увидим еще большее сходство. И РПЦ, и ПЦУ занимаются легитимацией государственной власти. Эта функция, конечно, сейчас не играет такой роли как в прошлые века, когда все население принадлежало к определенной конфессии. Однако роль национальной церкви в такой легитимации существенно возрастает в такие критические моменты, как революция, восстание, дворцовый переворот и подобное. Во время украинского Майдана 2013–2014 гг. предшественница ПЦУ УПЦ Киевского патриархата сыграла вместе с Украинской греко-католической церковью существенную роль в легитимации лидеров Майдана и соответственно, делигитимации власти тогдашнего президента Украины В. Януковича. Также и во время мятежа российской ЧВК «Вагнер» летом 2023 г. РПЦ поддержала Кремль, что было для него совершенно не лишним. И здесь речь не о том, правильно ли все это было или нет. Это просто пример того, как церковная организация выполняет функцию легитимации определенной политической силы. Функции, не присущей церкви изначально, а приобретенной ею в ходе истории.
Вряд ли стоит приводить примеры того, как и РПЦ и ПЦУ выполняют идеологическую функцию, призывая своих верующих следовать господствующей в государстве идеологии. То же самое касается и культурной функции и функции национальной самоидентификации.
Текущий 2025 г. обещает быть богатым на важные события в судьбе Украины. Все политики и политологи сходятся во мнении, что вероятность завершения в этом году активных боевых действий и проведения выборов очень велика. В связи с этом перед УПЦ возникнут серьезные искушения. Первое из них – это выборы. Сможет ли УПЦ уклониться от поддержки определенных политических сил? Хотя, более правильным будет поставить вопрос иначе: сможет ли УПЦ противостоять попыткам определенных политических сил заработать политические очки на поддержке УПЦ? С одной стороны, вполне логично поспособствовать тому, чтобы к власти пришли те силы, которые прекратят гонения. Но с другой – это шаг к тому, что об УПЦ будут думать, как о Церкви для людей определенных политических взглядов.
Но еще большее искушение УПЦ ждет в том случае, если власти (причем независимо, какие они будут после выборов) поймут, что ставка на ПЦУ в деле создания национальной украинской церкви была ошибочной. В этом случае они могут предложить эту роль УПЦ. Найдет ли УПЦ в себе силы отказаться? И посчитает ли она такой отказ правильным решением?
Собор УПЦ в Феофании 27.05.2022 г. признал ситуацию, когда в стране параллельно существует несколько православных конфессий ненормальной. Цитата из итогового документа: «Осознавая особую ответственность перед Богом, Собор выражает глубокое сожаление в связи с отсутствием единства в украинском Православии. Существование раскола Собор воспринимает как глубокую болезненную рану в церковном теле». Собор выразил надежду на диалог с ПЦУ для уврачевания этой раны, однако выдвинул три условия для начала диалога. Во-первых, ПЦУ должна прекратить захваты храмов и прочие недружественные действия в отношении УПЦ. Во-вторых, признать, что согласно тексту Томоса, ПЦУ не является автокефальной церковью. И в-третьих, «решить вопрос каноничности иерархии ПЦУ», т. е. откуда-то получить канонические архиерейские хиротонии.
Можно предположить, что при изменении политической обстановки и давлении государства, ПЦУ или по крайней мерее ее часть может пойти на выполнение этих условий и в дальнейшем присоединиться к УПЦ. Но в этом случае внутри УПЦ окажется довольно значительное число духовенства и верующих в сознании которых доминирует синодальный тип благочестия. Не окажется ли это фактором возвращения УПЦ к тому типу церковно-государственных отношений, который преобладал в прошлые века?
Вероятно участники Собора УПЦ в Феофании отдавали себе отчет в существовании такой опасности, потому что в итоговом документе, после выражения надежды на диалог с ПЦУ и формулировании условий для такого диалога, говорится следующее: «Собор выражает глубокое убеждение, что залогом успеха диалога должно стать не только желание к восстановлению церковного единства, но и искреннее стремление выстраивать свою жизнь на основе христианской совести и нравственной чистоты». Подчеркнем этот важный момент: не на основе служения народу Украины, не на основе признания ценности государственности нашей страны и так далее, а «на основе христианской совести и нравственной чистоты».
Как это осуществить на практике? Думается, что определенным подспорьем в этом делании могут стать слова монахини Марии (Скобцовой) из уже цитированной книги «Типы религиозной жизни». В описании Евангельского типа благочестия она, в частности, пишет следующее:
«Что самое для этого пути характерное? Это жажда охристовления жизни. <…> Охристовление опирается на слова: «Не я живу, но живет во мне Христос». Образ Божий, икона Христа, которая и есть самая подлинная и настоящая моя сущность, является единственной мерой вещей, единственным путем, данным мне. Каждое движение моей души, каждое отношение к Богу, людям, миру определяется с точки зрения пригодности этого явления выразить заключенный во мне образ Божий. Если передо мной лежат два пути и я сомневаюсь, если вся мудрость человеческая, опыт, традиции, – все указывает на один из них, но я чувствую, что Христос пошел бы по другому, – то мои сомнения должны сразу исчезнуть и я должен идти против опыта, традиций и мудрости за Христом. Но помимо непосредственного ощущения, что Христос зовет меня на определенный путь, есть ли какие-либо объективные указания, говорящие о том, что мне это не показалось, что это не мое субъективное представление, не моя эмоция, воображение? Есть и объективные данные».
Раскрывая эти «объективные данные», монахиня Мария говорит об исполнении в жизни главных заповедей о любви к Богу и ближнему. У нас, вроде бы есть понимание того, как эти заповеди нужно исполнять в межличностных отношениях, в семье, в кругу друзей и родственников. Но как их исполнять на уровне общества, народа, государства? К сожалению, довольно часто на этих уровнях люди руководствуются не Евангелием, не любовью к Богу и ближнему, а соображениями политической целесообразности, национальными интересами (в лучшем случае), законами бизнеса и так далее. Церковь, находящаяся в оковах государственности не может отдавать приоритет Евангелию над законами мира сего. У нее для этого нет практической возможности, она зависит от государства и обязана подчиняться его правилам.
Наверное, еще рано говорить о том, что Украинская Православная Церковь сбросила с себя оковы государственности. Но она уже очень много сделала для этого. Для многих сегодня становится очевидным, что для того, чтобы идти по пути Евангельского благочестия Церкви необходимо лишиться этих оков. Возможно, цена этого будет очень высока, но, заплатив ее УПЦ сможет приблизиться к образу той Церкви, которая была создана самим Иисусом Христом, которая исполняет функции, возложенные на нее Спасителем, и действует теми методами, которые описаны в Евангелии. В противном случае нас ждет еще несколько столетий доминирования синодального типа благочестия, когда Истина в Церкви есть, но она скована оковами государственности.
