Зачем «переводятся» храмы УПЦ в УПЦ КП? «Сui prodest» – кому выгодно?
В последние дни января внимание православной Украины привлек сюжет об очередном межконфессиональном конфликте в Ровенской области, на этот раз – в селе Красносилля, которое расположено в Гощанском районе. Программа была снята журналистами телеканала «Рівне 1» и называлась «У Гощанському районі селяни проти приватизації храму Московським Патріархатом». Заголовок, согласитесь, впечатляющий, но насколько объективно он отражает ситуацию?
Конфликты вокруг попыток перевода храмов УПЦ в УПЦ КП на Западе Украины, а особенно – в Ровенской и Тернопольской областях – вызвали настолько серьезный общественный резонанс, что давно уже перешагнули границы нашей страны. Ими интересуются в ОБСЕ, их комментируют Патриархи Поместных Церквей, они были одной из тем обсуждения на Синаксисе Предстоятелей Православных Церквей в Шамбези.
Одна сторона (УПЦ КП) именует этих события «добровольными переходами», другая (УПЦ) – настаивает на оценке этих конфликтов как силовых и рейдерских захватов. И последнее не удивляет, так как в подавляющем числе таких случаев в перипетиях принимали участие боевые отряды «Правого сектора», «Айдара», «Самообороны» и других представителей националистических сил. Бойцы этих формирований применяют для достижения поставленных целей все подручные средства, за исключением, пожалуй, огнестрельного и холодного оружия. Десятки избитых и покалеченных прихожан УПЦ в таких конфликтах становятся нормой, что, впрочем, для страны, два года ведущей полномасштабные боевые действия, остаётся почти незамеченным.
Но есть случаи, когда инциденты вокруг храмов УПЦ проходят и без участия силовых отрядов. В этих ситуациях используются несколько иные механизмы. Со стороны это выглядит так: живут люди годами и десятилетиями своей тесной дружной общиной в каком-нибудь глухом селе, где все его жители – или родственники, или друзья, или добрые знакомые. Вместе посещают храм, крестят детей, венчаются, отпевают покойников. Уважают и поддерживают своих священников, жизнь которых в сёлах не очень-то легка и привольна. И вдруг в один момент всё меняется. Вчерашние друзья становятся лютыми врагами, добрые пожелания меняются проклятиями, а священники, которые десятилетиями служили в одном селе и видели участников конфликта ещё в крещальной купели, превращаются вдруг в сепаратистов, москалей и вообще – «врагов народа».
Как же это происходит? Ведь ничего не начинается просто так, вдруг. И для начала такого конфликта должны быть:
1. Подготовительная работа, то есть взрыхленная почва, позволяющая взойти семенам раздора.
2. Толчок, собственно и запускающий механизм конфликта.
Подготовительная работа среди населения в Украине ведётся давно и, как показывает практика, довольно успешно. СПЖ в своей рубрике «Антифейк» регулярно разбирает текстовые и видео публикации украинских СМИ, имеющие ярко выраженную антицерковную направленность, а точнее – направленные против Украинской Православной Церкви. Количество и агрессивность этих материалов позволяют сделать вывод, что против Церкви ведется хорошо организованная информационная война. Её цель – убедить украинцев в том, что УПЦ сотрудничает с врагом, что храмы её – рассадник вражеской антиукраинской пропаганды. Следовательно, долг каждого патриота – если не уничтожать этот рассадник, то хотя бы его обличать и всячески содействовать ультрапатриотической УПЦ КП. Информация о том, что, по мнению иерархов Мирового Православия, Киевский Патриархат – собственно, даже и не Церковь, а скорее, политическая организация с внешними православными атрибутами, – или замалчивается, или подаётся как вражеская пропаганда.
В сёлах, где существует лишь один храм (и он принадлежит УПЦ), а подсознание жителей достаточно разогрето упомянутыми программами и публикациями СМИ, должен найтись человек (или группа людей), который сумеет преобразовать уже сформировавшийся внутренний протест населения против «москальскої церкви» в конкретные действия – перевод храма в собственность УПЦ КП. Инициируют эти случаи или местные представители власти, к Церкви не имеющие никакого отношения (зато стремящиеся понравиться начальству), или же новые сельские активисты. Последние – люди, как правило, прежде храм не посещавшие или захаживавшие туда от случая к случаю, но вдруг воспламенившиеся неофитской любовью к Церкви; правда, огонь этой любви имеет исключительно желто-голубой оттенок.
Конфликт, который весьма своеобразно представлен в программе ровенских журналистов, ярко иллюстрирует описанную выше схему: есть село, в котором находится единственный православный храм (УПЦ), есть патриотически настроенная группа людей (в нынешней Украине это значит – настроенная против Церкви) и есть представитель власти, который этих людей умело направляет. Сам, мягко говоря необъективный, сюжет телевизионщиков «Рівне 1» этот конфликт дополнительно разогревает и раздувает. Таким образом, круг замыкается.
Как же это конкретно работает?
В селе Красносилля функционирует сельский совет, которому подчинены три населённых пункта: Красносилля, Чудныця и Выткив. Глава сельсовета – Гуменюк Надежда Николаевна. Она баптистка и, как сама утверждает, – лицо в Православной Церкви постороннее и в межконфессиональных конфликтах никак не заинтересованное. Тем не менее, по странному стечению обстоятельств, именно при непосредственном участии Гуменюк в вверенных ей сёлах за короткое время вначале возникают общины Киевского Патриархата, а потом – и посягательства представителей этих общин на храмы УПЦ. Действия Надежды Николаевны заботливо поддерживаются и координируются «сверху» заместителем главы Гощанской райгосадминистрации Гоменюком Тарасом Тарасовичем – представителем партии «Свобода». Имея опыт в юридических разбирательствах, Тарас Тарасович опекает и поддерживает данные конфликтные общины, предоставляя им регулярные консультации.
Первый опыт – село Чудныця, где действия главы сельсовета иначе, как лоббированием интересов Киевского Патриархата (вопреки закону), не назовёшь. Там захват храма УПЦ произошел около года назад, и православная община вынуждена служить в доме священника.
Вот и в Красносилли всё происходит по знакомому сценарию. Создаётся община УПЦ КП. Для голосования о «переходе» храма УПЦ в Киевский Патриархат заботливо выделяется помещение сельсовета. Голосование проходит, но помещающиеся в здании 70-75 человек погоды не делают. Нужен, что называется, толчок, чтобы «поднять» остальных жителей села и побудить их к активным действиям.
И этот толчок происходит – глава сельсовета распускает в селе слух, что «батюшка хочет приватизировать землю под храмом». Сама она говорит так: «Почався конфлікт, нібито, із нічого. Ми навіть не думали, що таке може трапитись. Написав батюшка заяву на приватизацію земельної ділянки. Люди почали бунтуватись, щоб не приватизовував».
Естественно, такое заявление явилось катализатором немедленного конфликта. Активисты созданной общины Киевского Патриархата ворвались в храм УПЦ во время воскресной Литургии 17 января, прервав, тем самым, службу, и стали требовать от священника объяснений. Он попытался рассказать возмущённым людям правду, но его не стали даже слушать, ведь глава сельсовета врать не будет!
Тем не менее, как оказалось, слова пани Гуменюк все же не соответствуют действительности. На самом деле оформление технической документации на право пользования земельным участком, на котором находится храм – требование налоговой инспекции и к приватизации земли, тем более приватизации священником, не имеет никакого отношения. Юрист Ровенской епархии комментирует заявления главы сельсовета следующим образом: «Земельна ділянка передається лише на право постійнного користування, і лише релігійній громаді. Сільська голова не могла про це не знати. Вона, практично, самостійно дестабілізувала ситуацію в селі».
Напрашивается вопрос: а потрудились ли узнать о таких юридических тонкостях журналисты «Рівне 1», когда делали данный сюжет?
Впрочем, вернёмся к ситуации в селе 17 января. Дождавшись окончания Литургии (хотя бы на этом им спасибо), сторонники Киевского Патриархата вытолкали священника, а также прихожан УПЦ из храма и врезали свои замки.
Интересно, что и на проходившем на следующий день «круглом столе» в Гощанской райгосадминистрации, где с помощью властей конфликтующие стороны пытались договориться, «незаинтересованная» баптистка Гуменюк вела себя достаточно заинтересованно, пытаясь представить ситуацию таким образом, будто бы у священника УПЦ нет необходимых для функционирования общины документов. Хотя кому, как не ей, знать истинное положение вещей:
Но, что интересно, активисты Киевского Патриархата, даже в эпицентре достаточно эмоциональных конфликтных разбирательств, не проявляют никакой враждебности по отношению к священнику о. Александру, более того, призывают его переходить в УПЦ КП вместе с ними.
Это говорит о том, что на самом деле внутри общины села серьезных причин для конфликта нет, а есть, скорее, навязанные извне причины политические.
Вполне вероятно, что влияние главы сельсовета спровоцировало «активистов» нарушить договоренность, достигнутую на переговорах о закрытии храма на месяц для того, чтобы органы правопорядка могли разобраться в ситуации. Через 15 минут после окончания «круглого стола» представители Киевского Патриархата открыли храм (имея ключи от врезанных ими ранее замков) и стали проводить свои богослужения.
Практически повторяется ситуация, опробованная уже на десятках захватов храмов УПЦ в западной Украине, когда Киевский Патриархат, нарушая украинские законы и решения судов, тем или иным способом захватывал храм УПЦ, что называется, по праву сильного.
Вот только возникает вопрос – а что же будет дальше? Ведь люди, которые проявляют такую невиданную активность при захвате (или, как они утверждают, переводе в Киевский Патриархат) храма УПЦ, церковь ранее, как правило, посещали лишь по большим праздникам. Их побудительные мотивы можно в какой-то степени понять: они считают, что своими действиями совершают великую справедливость – делают Церковь не вражеской и москальской, а украинской и патриотичной. Вот только если эти люди раньше в «москальский» храм не ходили, то не будут они ходить и в «патриотичный», а кроме них туда никто и не пойдёт. А те верующие УПЦ, которые жили церковной жизнью до захвата своего храма, живут ею и сейчас. Только из просторных старинных храмов с куполами они перебрались в тесные гаражи.
В качестве примера того, какой жизнью живут общины Киевского Патриархата в захваченных храмах, можно рассмотреть ситуацию в селе Угринов. Уже больше года община УПЦ села Угринов вынуждена служить в домике священника (который, к слову, также вот-вот отберут), поскольку их храм захвачен адептами УПЦ КП. А что же новоявленные филаретовцы, которые этот храм захватывали?
Как утверждает корреспондент СПЖ в Угринове, на двунадесятый праздник Введения филаретовцев в церкви стояло не больше двадцати человек. На Рождество колядников общины УПЦ зазывали к себе жители всего села, в том числе, и самые деятельные представители нынешней общины УПЦ КП. А на Крещение активисты Киевского Патриархата во главе с местным главой сельсовета Виталием Шпилем (самым деятельным участником и вдохновителем захвата), ничтоже сумняшеся, собрались и махнули в соседний Баев, где искупались в источнике рядом с местным храмом УПЦ! И ничего, оказалось, совсем не страшно, что источник освящен «москальской» Церковью!
В сюжете ровенских журналистов показана женщина, которая рассказывала о своих слезах умиления по поводу проводимой священником УПЦ КП в храме (кстати, закрытом на замок, как утверждается в сюжете) службы на украинском. Выглядело это, действительно, трогательно. Но ведь слёзы высыхают, а служение Богу на любом языке требует от верующего человека огромной внутренней работы. Православная служба состоит из псалмов Псалтыри более чем на половину. И дошедшие до нас сквозь века, эти строки даже в переведённом на современный русский или украинский язык виде для непосвященного человека содержат огромное количество фрагментов или непонятных вовсе, или требующих дополнительного осмысления. Молитва и духовное совершенствование – тяжёлый, самоотверженный труд, а святость – вершина, покоряющаяся лишь самым упорным и трудолюбивым. Может ли механическая смена языка молитвы сделать человека ближе к Богу? Станет ли человек, ставший молиться на украинском языке, подвижником благочестия, если до этого ему было сложно выучить церковнославянский, в котором не так уж много незнакомых слов? Думается, каждый найдет свой ответ на этот вопрос.
Один весьма авторитетный и активный в медиа-пространстве протоиерей УПЦ КП Евген Заплетнюк совсем недавно в публикации фейсбук заявил следующее: «Якщо ви досі щиро любите свого настоятеля з МП, який багато років добре звершує ваше духовне керівництво, до політики не лізе, а на проповідях не проклинає Майдан і Європу – покидати такий храм було б просто нечесно перед самим собою».
Эти слова без сомнения можно отнести к любой общине УПЦ на западной Украине, храмы которых были захвачены их односельчанами, проникшимися патриотическими идеями УПЦ КП. Ни в одном приходе Украинской Православной Церкви не было зафиксировано случаев политической пропаганды. Настоятели храмов, как правило, служили там много лет и пользовались уважением и любовью всех жителей села. Так ради чего тогда координируются и осуществляются эти «добровольные переходы»? Для чего сеять раздор, вражду и ненависть среди людей, которые всегда жили в мире и согласии?!
Есть такое латинское изречение «cui prodest» – «кому выгодно»? Оно весьма распространено в юриспруденции и литературе, в детективном жанре.
Когда не сразу видно, какие политические или любые другие силы отстаивают известные предложения, меры и т. п., когда слова и дела этих сил явно противоречат друг другу, следует всегда ставить вопрос: «cui prodest»?
