Соучастие – еще не преступление!?
Классическая схема рейдерства – это когда отжимают приглянувшуюся собственность, вводя на предприятие мнимых акционеров. Есть законные собственники, но параллельно с ними создается большинство из акционеров сомнительного происхождения, которые принимают нужное мошеннику решение.
Такая схема захвата чужого имущества признана преступлением и преследуется Уголовным кодексом без срока давности: при вынесении приговора судьи руководствуются конкретным параграфом закона. Поэтому заинтересованные в рейдерстве лица предпочитают находить несведущих исполнителей, не всегда способных понять, в чьих интересах они действуют. Кто-то задумывался, зачем насоздавали всякие самообороны глубоко в тылу, когда на фронте обороняться от противника некому? От кого обороняются взрослые дяди в балаклавах на территории, где не ступала нога даже вымышленного врага? Кто и зачем их насоздавал, если всем очевидно, что мирному населению там никто не угрожает? Может, они созданы кем-то для защиты от местного населения? Может, это передовые отряды будущей продразверстки?
Прежде чем устроить голодомор, большевики не один десяток лет воспитывали классовую ненависть в будущих палачах-комиссар
А начиналось все с собраний комитета бедняков и раздела собственности преуспевающего соседа.
Самооборона, очевидно, представляет собой чей-то инструмент для наступления уже только потому, что на момент ее создания фактически обороняться не от кого. Она создается повсеместно с явной целью оборонять кого-то от тех угроз, что возникнут у заказчика в будущем, будь это новая продразверстка для сборки недоимки в пользу ростовщика или изгнания местного населения со своих землевладений. Мораторий на продажу земли в ближайшем будущем должны снять, и кто окажется ее собственником в условиях экономического хаоса – предсказать несложно.
Пока же состав отрядов самообороны «дрессируют» ставить слово своего лидера выше закона. Слепое подчинение вождю не дает бойцам увидеть, как их используют в рейдерском захвате собственности лиц, именуемых врагами революции. Еще сто лет назад образ врага строили на основе классового неравенства, а сегодня критерием нетерпимости становится национальная идея. Отказ от морали, как во имя бедноты, так и во Славу Украины, будет иметь одинаковый итог: безнаказанность одного преступления развязывает руки к осуществлению большего. Маньяками не рождаются – их взращивает государство, которое готовится к геноциду. Один немецкий пастырь научился хранить молчание, когда фашисты пришли за коммунистом, потом за евреем: он не был ни коммунистом, ни евреем; но когда пришли за ним, возразить уже было некому.
Пока объектом рейдерских атак не становится однокомнатная квартира, большинство населения это мало касается. Как и сто лет назад, общество уже клюнуло на наживу в виде тезиса «грабь награбленное и не слишком придирчиво относись к тому, кто взялся судить, что есть награбленное». Такое общество готово к следующему шагу, когда не обязательно грабить в прямом смысле слова, а просто большинством вынести решение и распорядиться чужой собственностью. Как-то незаметно стерта грань между рейдерством предприятия со стороны липовых акционеров и правом территориальной общины распоряжаться чужой собственностью. Не напоминают ли подобные референдумы некоторые плачевные эпизоды из нашей истории? Раскулачивали собранием села – с райкома лишь задачи ставили, и храмы решали закрывать пусть и под давлением партийных секретарей, но именно на общем собрании. Вряд ли подобные референдумы и собрания могут узаконить беззаконие. Есть еще такие законы, что стоят над человеческими, к тому же территориальная община не вправе подменить закон, наделяющий собственника исключительным правом распоряжаться собственностью.
Существует достаточно неприятный для рейдеров термин мирового права как реституция и возвращение собственности законным владельцам. Храмы и другие культовые сооружения являются собственностью религиозной общины, и любая попытка территориальной, а не религиозной, общины распоряжаться чужой собственностью расценивается как классическое рейдерство. Общины имеют юридический статус и распоряжаются движимым и недвижимым имуществом на основании собственного устава. Все эти так называемые референдумы не имеют ничего общего с демократией, потому как ни у кого нет законного права экспроприировать и распоряжаться чужим имуществом. Цель у подобных мероприятий одна: как можно больше людей сделать соучастниками беззакония, чтобы заставить молчать, когда будет сделан следующий шаг к установлению режима абсолютного беззакония. Все обвинения в адрес какой-либо религиозной общины, что она не позволяет другой конфессии служить в своем храме обедню, можно было бы признать резонными в том лишь случае, если будет принят закон, позволяющий любому гражданину поселиться и пожить в чужом домовладении. Никаким референдумом нельзя заставить Петра Порошенко поселить у себя в доме бомжей, хотя никто не станет оспаривать, что они остро нуждаются в крыше над головой. Почему тогда гарант конституции спокойно наблюдает, как под видом народовластия попирается чужое право собственности?
Прихожане отобранных церквей неоднократно обращались к Президенту страны с просьбой защитить их конституционные права, но все эти обращения канули в лету в архивах Министерства культуры. Хотя защита конституционных прав граждан находится исключительно в компетенции прокуратуры, администрация Порошенко умышленно закрывает глаза на преступления против свободы веры. Может быть, потому что Президент демонстративно указывает свое предпочтение самопровозглашен
Глядя на такой симбиоз президентской власти с Филаретом Денисенко, депутаты местных советов активизировались в борьбе против канонической Церкви ради места в президентском списке по всей Украине. Уже даже действующий мэр Переяслава-Хмель
Только хочется напомнить тем, кто хранит преступное молчание при виде творимого беззакония, о судьбе немецкого пастыря, за которым пришли, а защитить его было некому.
