Если кто-то взламывает ломом храм – это обычный бандит, даже если он в рясе
Пока украинцам изо всех утюгов рассказывают «ужасы» про «российское» пение в Лавре, в пригородах Киева формируется новое, «патриотическое» лицо православия.
Пока украинцам изо всех утюгов рассказывают «ужасы» про «российское» пение в Лавре, в пригородах Киева формируется новое, «патриотическое» лицо православия. Думенко ставит настоятелями в захваченные храмы «братков» в рясах, которые ломами срывают замки с храмов УПЦ.
15 ноября ПЦУшники снова взломали двери исторического Борисоглебского храма УПЦ в Переяславе. И если раньше это делали миряне, то теперь – «священники».
«Отец» Сергей Лущак собственноручно взял лом и сорвал замок с дверей. При этом он издевательски цитировал Пушкина: «Темницы рухнут, и свобода вас встретит радостно у входа».
Сам Лущак в этих краях появился несколько дней назад. В Демьянцах под Переяславом активисты захватили Крестовоздвиженский храм УПЦ, попутно избив диакона и его матушку. Им и пожилому настоятелю велели убраться из села, иначе их пригрозили сжечь вместе с домом. В этом храме и стал «настоятелем» Сергей Лущак.
А во взломе Борисоглебского храма Лущаку помогал «благочинный» Переяслава Иван Бобитко, поставленный Епифанием быть «решалой» в этом районе. Именно он заявил недавно верующим УПЦ: «Вы теперь даже не третий сорт, вы – никто, отбросы Москвы».
Когда смотришь на откровенно бандитские действия этих людей, на их издевательства над беззащитными, то возникает вопрос: неужели эти вот новые «хозяева жизни», эти нью-шариковы могут иметь какое-то отношение к священническому сану?
Ответ находим в последнем заявлении Синода Албанской Церкви, который в очередной раз заявил, что хиротонии, совершенные анафематствованным Филаретом, не могут быть действительными. Соответственно и Епифаний Думенко быть священнослужителем не может.
И это ставит все на свои места. Если Думенко – не священнослужитель, то не могут быть священниками лущаки, бобитки и прочие. И тогда все сходится, тогда человек с ломом – это обычный бандит. Даже если он – в рясе.
